Любовь побеждает все
Шрифт:
— Значит, вы пошли к ней ради развлечения?
— О да, конечно! Видите ли, поначалу я просто считала ее очень умной. Потом, когда мы познакомились поближе, обнаружилось, что все совсем не так просто и ясно. Это, разумеется, не значит, что я готова общаться с хиромантами с бульвара Сансет! И конечно, не стану пропагандировать всякие тестирования или исследования. Однако верю, что среди нас есть некоторые более чувствительные люди, чьи ощущения настроены более тонко.
— Вы расскажете нам, что случилось, когда похитили вашего сына?
— Это случилось
— Да, есть.
— И вы их любите?
— Очень.
— Тогда вы имеете некоторое представление о том, что значит их потерять. Даже на короткое время. Это ужас и мучительная боль от сознания собственной вины. Боль и страх одновременно. Видите ли, меня не было с ним, когда его похитили. У нас была няня, Дженни, молодая, но надежная девушка. Она служила у нас больше пяти лет, самоотверженно любила моего сына и очень следила за ним. Когда я приняла решение вернуться в кинематограф, мы целиком положились на Дженни. Нам с мужем не хотелось, чтобы сын страдал из-за того, что я опять начала работать.
— Вашему сыну было почти десять, когда вы согласились опять сниматься.
— Да, он был уже вполне независимым человеком. Мы с Питером учили его этому. Во время съемок Дженни очень часто приводила его в студию. Когда я не снималась, она по привычке продолжала гулять с ним днем в парке при студии. Если бы я знала, насколько опасны эти укоренившиеся привычки, я бы прекратила эти прогулки! Мы с мужем всегда старались держать его подальше от света прожекторов и рамп. Не потому, что боялись за его здоровье. Просто мы хотели, чтобы он рос обыкновенным мальчиком. Конечно, нас узнавали и тогда, и потом, и некоторые папарацци ухитрялись фотографировать.
— Вас это раздражало?
— Нет. — Когда она улыбнулась, опять проявилось ее необъяснимое очарование. — Полагаю, я к этому привыкла. Мы с Питером не собирались становиться отшельниками. Я часто спрашиваю себя: случилась бы эта беда, если бы мы вели более замкнутый образ жизни? Сомневаюсь. — Она тихо вздохнула, как будто ей нужно было еще подумать над этим. — Только потом выяснилось, что за прогулками Мэттью по парку велось наблюдение.
— Некоторое время полиция подозревала Дженнифер Уэйт, няню вашего сына, в сотрудничестве с похитителями.
— Это, конечно, абсурд. Я ни минуты не сомневалась в верности Дженни и ее привязанности к Мэттью. Как только все кончилось, с нее были сняты все подозрения. Она до сих пор работает у меня!
— Следователи считали, что в ее показаниях кое-что не стыкуется.
— В день, когда похитили Мэттью, Дженни прибежала домой в истерике. Мы, наша семья, были самыми близкими ей людьми, и она в первую очередь винила во всем себя. Мэттью играл в мяч с детьми. Дженни наблюдала за ним. К ней подошла молодая женщина и попросила показать дорогу. Она сочинила какую-то историю о том, что отстала от автобуса и оказалась одна в чужом городе. Женщина отвлекла Дженни всего на несколько минут,
Элис поднесла руку к губам, пальцы у нее слегка дрожали.
— Извините. Нельзя ли ненадолго прерваться?
— Перерыв пять минут, — объявил Сэм. Колдуэлл еще не закончил говорить, а Дэвид уже оказался возле кресла.
— Не надо ли вам чего-нибудь, миссис Ван Кэмп? Что-нибудь выпить?
— Нет, — покачала она головой, глядя куда-то вдаль. — Это не так легко, как я думала. Десять лет, а все еще нелегко.
— Послать за вашим мужем?
— Я просила Питера оставаться в стороне. Он всегда неловко себя чувствует среди камер. В отличие от меня.
— Может, на сегодня свернемся?
— О нет! — Она глубоко вдохнула и собралась с силами. — Я сумею закончить начатое. — Она улыбнулась. — Вам ведь нужен счастливый конец? Мэттью учится на втором курсе колледжа!
Сейчас она была всего лишь женщиной. Дэвид взял ее за руку:
— Мне очень нравятся счастливые концы!
— Он смышленый, красивый мальчик. И влюбленный. Однако я никогда не забуду об этом происшествии. И тогда, может быть… — Она сцепила руки, и на ее пальце кроваво блеснул рубин. — Тогда, может быть, все изменится. Вы ведь знакомы с дочерью Клариссы?
Слегка сбитый с толку неожиданной сменой темы, Дэвид кивнул:
— Да.
Ей понравилась его осторожность.
— Я это имела в виду, когда сказала, что мы с Клариссой подружились. Матери беспокоятся за дочерей. У вас нет сигаретки?
Он молча достал пачку и дал ей прикурить.
Элис выпустила клуб дыма и немного расслабилась.
— Вы знаете, я хотела подписать с ней договор, чтобы она стала моим агентом!
От изумления Дэвид забыл про сигарету.
— Прошу прощения?
Элис опять рассмеялась.
— Это было через несколько месяцев после похищения Мэттью. Эй Джи сочла, что я пришла к ней из благодарности к Клариссе. Может, так оно и было. Во всяком случае, она мне отказала. Я восхитилась ее прямотой. Настолько, что через несколько лет опять обратилась к ней. — Элис улыбнулась. Она заметила, как напряженно слушает ее Дэвид. Ее это явно забавляло. — Кларисса к тому времени уже стала признанной, респектабельной. И Эй Джи опять мне отказала!
Какой агент в здравом уме откажется иметь в своем списке такое имя?! Имя мегазвезды, заработанное одним только талантом?
— Эй Джи всегда непредсказуема! — пробормотал он.
— Дочь Клариссы желает, чтобы ее воспринимали как самостоятельную личность. — Сделав еще пару затяжек, Элис потушила сигарету. — Спасибо, теперь можно продолжить.
Через несколько мгновений Элис уже погрузилась в свою историю. Хотя камеры продолжали работать, она о них словно забыла. Сидя на солнце среди дурманящих роз, она рассказывала о своем ужасе: