Любовь под развесистой клюквой
Шрифт:
За дочь Тоня обиделась. Она с мужем сегодня же поговорит, что нельзя на девочку так при посторонних. Только эти самые «посторонние» пусть сначала домой отправятся. Отношения выяснять надо один на один.
Аришка сидела тут же и, сопя, доедала салат.
– Ешь, Ариша, и иди, тебе еще уроки делать... – негромко напомнила мать, но отец услышал.
– Вот! – вскочил он из-за стола. – Кормишь ее на убой, а потом девку ни на один танец не берут!
– На один меня как раз и берут! А на остальные... не из-за веса вовсе! – не выдержала
Геннадий громко поперхнулся, потом вытянул шею и дернул кадыком:
– Так... я вижу, Архипова, ты уже провела с дочерью воспитательную беседу, да? – громко задышал он. – Похоже, моя основная профессия здесь кого-то не устраивает? Конечно! Был бы я полегкомысленнее, я бы плюнул на вас и ушел... Да хоть бы к Лале. Но я должен, обязан тащить этот непосильный семейный груз до совершеннолетия! Боже! Какая тяжесть!
– Чего уж... – растерялась Антонина. – Ну не тащи, тебе ж ведь восемнадцать-то когда еще стукнуло, чего ты?
– Мам! Это он про мои восемнадцать говорит! – фыркнула Аришка. – Потому что не хочет алименты платить.
– А ты откуда знаешь? – удивленно уставился на нее Геннадий, потом опомнился и заверещал: – Немедленно в постель! Она еще отцу будет зубы показывать! Соплюха!
Аришка удалилась, гордо вздернув голову и считая себя героиней дня, а на Тоню набросилась Лала.
– Ну ты, Архипова, молоде-е-ец! Ты чего ж из девки вырастила, а? На родного отца кидается! А ведь он...
– Ах, Лалочка, не стоит, – скорбно взглянул на нее Геннадий. – Разве здесь кто-то что-то понимает? Но я еще свое слово скажу! Я...
– Скажи, Геночка, – умоляюще прижала к груди руки Тоня. – Сходи к этой Лахудре... тьфу ты, к Лауре Петровне, поговори с ней, а? Ну ведь нам же не надо, чтобы Аришка на профессиональную сцену вышла, нам только так, для общего развития. Мы платим регулярно, чего она девку поедом ест? Сходи, выясни, ты ж отец.
– Вот потому и не пойду! – отодвинув тарелку в сторону, буркнул Геннадий. – Еще не хватало мне в ваших бабских разборках участвовать. Пусть наша коровушка больше работает, тогда и в танцы брать будут.
Антонина хотела было напомнить, что папенька тоже не больно изработался, но решила зайти с другой стороны.
– Гена, а у тебя когда получка на работе, я все забываю спросить, – невинно поинтересовалась она, споласкивая вымытые тарелки.
За ее спиной повисло молчание.
– Ген, когда зарплата? – повернулась она к мужу.
Тот быстро переглянулся с Лалой, и оба смущенно опустили глаза.
– Понимаешь... – заблеял наконец благоверный. – У меня уже была получка.
– Да что ты! – обрадовалась Тоня, но, как
– Да... но... мы ведь с Лалочкой на город вышли, ты ж знаешь... – продолжал тянуть Геннадий.
– Знаю, дальше-то чего? – уже нервно торопила его Тоня.
– Ну чего, чего! – не выдержал он. – А в чем мы выступать будем, ты думала?!
Тоня на мгновение опешила.
– Погоди-ка... – наморщив лоб, припомнила она. – А как же, конечно, думала. Мы на танцевальный костюм всю твою последнюю получку отложили, да я еще своих деньжат добавила! Этого мало, что ли?!
Муж уставился куда-то в угол кухни и протяжно застонал:
– У-у-у-у! Сил больше нет, ничего не понимает!
Лалочка гладила Генашу по руке и смотрела на Тоню, как на врага нации.
– Гена, не волнуйся, успокойся... выпей молочка... – бубнила она ему. – Просто возьми и расскажи, куда ты потратил эти деньги, ты же мужчина, к тому же – сам заработал...
– Да! – встряхнул Геннадий жидкими волосенками. – Сам! И говорю! Мы потратили мою получку на костюм для Лалы! Ты же не думаешь, что я на городской конкурс поеду без напарницы!
– Нет, конечно, но... Лала, а чего ты сама себе не купила? – растерянно уставилась на подругу Тоня.
– Здра-а-а-асссьте! А откуда у меня такие деньги?! Нет, главное, я тут ее мужа в передовики вывожу, а она мне на костюм пожалела! Не ожидала! Да кому это надо-то?! Мне, что ли?
Лалочка так возмутилась, что на ее щеках выступил неровный багровый румянец, а худенькая ножка стала сама собой выкидывать какие-то замысловатые па.
– Да, Архипова, – одарил супругу суровым взглядом Геннадий. – Ведешь ты себя... Впору со стыда за тебя сгореть!
Тоня хотела сказать, что приобретение костюмов – дело, разумеется, нужное, однако и кушать чего-то тоже требуется.
– Гена! Послушай... – попыталась объясниться она.
– Понимаю, – тут же прервал ее супруг. – Ты хочешь предложить нам свои деньги, это тебя извиняет.
– Какие это свои? – насторожилась Тоня.
– Ой, ну я тебя умоляю, – замяукала Лала. – А то мы не знаем, что ты себе на операцию откладываешь!
– Так ведь на операцию же! – чуть не со слезами воскликнула Тоня.
– Ну и зачем? – устало спросил Геннадий, видимо, они с Лалой и в самом деле сегодня поплясали изрядно. – Зачем откладывать, если в любой больнице с твоим варикозом и без денег расправятся?
– А я... я боюсь! – уже всхлипывала Тоня. – Если платно лечиться, то и отношение совсем другое, и в больнице долго держать не станут.
– Хорошо попросишь, в обычной, бесплатной, никто силком не оставит, – дернула губкой Лала. – Кстати, я специально узнавала – в краевой больнице такие операции делают! И ни копейки не берут! Только анализов куча!
– Да боюсь я!
– Нет, она боится! – всплеснула руками Лала. – А мне теперь что прикажешь – голой выходить?
– Но вы уже взяли Генину зарплату!