Любовь против (не)любви
Шрифт:
— Это… иллюзия? — нахмурилась Катерина.
— Она самая. Но не-маг не отличит от реальности — некоторое время. И судя по тому, что хорошо держится — в эту иллюзию ты вложила порядочно силы. Как ты это сделала?
— Ну, — Катерина смутилась, — пожелала. Сильно.
— Значит, в непонятной ситуации — желай. Если не сможешь убедить противника — то хотя бы отвлечёшь. Надо же, сильная ментальная магия. А если потренировать, то иллюзию может увидеть только тот, на кого её наслали, и больше никто. Понимаешь?
— Да, — медленно сказала Катерина. — Понимаю. А можно так сделать, чтобы меня увидел только кто-нибудь определённый? Или вовсе никто? Заморочить голову.
— Именно.
— Умела, — без этого умения в школе делать ничего. — И объяснять умела.
— Это хорошо, — кивнула Мэгвин. — Пригодится. Давай дальше. Что ещё видишь, что можешь потрогать.
И дальше уже был урок — такой нормальный, хороший урок. Мэгвин тоже хорошо умела объяснять, и не только про магию, а про мир вообще. И оказывалось, что магическая сила — это очень большая часть мира, прямо — его движущая сила. И даже если какие-то вещи говорит и делает не маг, а обычный человек — они тоже имеют смысл и результат, потому что всегда бывают услышаны. Например, для урожая нужно благословить посевы, а когда тот урожай собран — то поблагодарить. Потому что, конечно, и само собой что-то вырастет, но — с помощью-то вернее. Как с удобрениями. И порядочный лорд позаботится об урожае — потому что ему и самому богатеть, и людей кормить, а сытые люди служат лучше.
Это да, думала Катерина, и в школе лучше всего работали те учителя, у кого от заработка зависело в жизни не всё. У кого были богатые мужья или родители, кому помогали. А кто сам колотился на одну зарплату — или на зарплату и кучу дополнительных часов в разных школах города, и ещё репетиторство — там уже сил на придумать что-то особо и не оставалось. Так что да, сытый сотрудник работает лучше, факт.
Попутно выяснялось что-то о местной политической системе. Наверху — король, то есть сейчас — королева, а землевладельцы-дворяне приносят ему присягу и подтверждают свои права на земельные владения. Какое-то навороченное средневековье, конечно. Но есть парламент — надо же. Только все равно — что приговорит тому парламенту королева, то он и сделает. И где та королева с парламентом, и где та дыра, в которой Катерине довелось оказаться! Тут, поди, новости гонцами доставляют!
Оказалось — да, гонцами, всё так. Но — как всегда, имеются исключения. Мэгвин достала из сундука небольшое зеркало и протянула Катерине. Хорошее зеркало, очень чистое, в ажурной оправе.
— Возьми. Мне не нужно, а тебе пригодится. Если встретится в твоей жизни другой маг — сможешь связываться.
Оказывается, кроме жизненной силы и ментальной магии, была ещё стихийная. И у Катерины, то есть — у тела, были слабые задатки именно стихийной магии. Ей не удалось услышать камни дома — как бы она ни старалась, и как бы хорошо Мэгвин не объясняла теорию. Но ей с первой попытки отозвалась вода в бочке — выплеснулась навстречу, и пришлось понять, как потом собрать её в ту бочку обратно. У Катерины не вышло, и Мэгвин сделала это сама, и велела тренироваться завтра. Воздух, оказывается, отвечал за магическую связь на расстоянии — Мэгвин объяснила, как это происходит, и они даже попробовали — Катерина смотрела в зеркало, а Мэгвин в плошку с водой. Не получилось. Мэгвин сказала — значит, будем молиться, чтобы высшие силы послали в здешние края ещё какого-нибудь мага.
А потом приступили к огню, как раз совсем стемнело, и даже корзинка Катеринина на стене погасла. Оказалось, что магическое освещение — это не так и сложно. После того, как поймёшь, как вызывать огонь на кончиках пальцев. Он всё время рвался наружу, но Катерина сказала ему —
— Впервые вижу такую сдержанность и такое владение собой, — восхитилась она.
Попробовала бы она на родительском собрании продавить сбор денег на ремонт класса. Или провести урок в классе, который по сути — класс коррекции, а формально — обычный, и в нём сидят не справляющиеся с собой дети, и от них нужно получить нормальный обычный результат! Да и педколлектив — та ещё банка с пауками.
В общем, магия оказалась интересной практикой. Катерина пока особо не понимала, как это может облегчить ей здешнюю жизнь, но — кто ж его знает, вдруг?
Мэгвин предположила, что стихийная магия и бытовая, которую оставили на утро — это свойства тела, а ментальная — свойство самой Катерины. Потому что покойная Кэт ничего такого не демонстрировала никому и никак, а ей бы непременно пришлось.
Катерина не поняла — почему бы пришлось, ей смертельно хотелось спать, и она даже не могла заставить себя умыть лицо на ночь. Мэгвин посмеялась и объяснила — так выглядит упадок сил у мага. Лечится сном, едой и плотской любовью. Лучше — если с магом, но просто человек тоже сойдёт.
Тьфу, бесстыдники, думала Катерина, засыпая, и здесь у людей одно на уме. Ну какая тут плотская любовь, если не можешь ни одним пальцем пошевелить?
Она проснулась среди ночи — в полной темноте, и поняла, что не сможет спать дальше, если не дойдёт до угла и до ведра. Пошевелилась, потом вспомнила о новообретённом умении. Маленький светящийся шарик возник на кончике пальца и немного рассеял мрак.
Что-то вздохнуло сбоку, у края постели. Катерина вгляделась — и чуть не заорала, остановила многолетняя выдержка. Потому что на кровати лежала, свернувшись клубком, лисица! Рыжая лисица с пушистым хвостом, как в зоопарке!
Зверь услышал её всхлип, проснулся, повёл мордой в её сторону. И произнёс сонным голосом Мэгвин:
— Ну чего уставилась? Делай, что там тебе надо, и спи дальше! Ночь на дворе!
После такого больше ничего и не оставалось — сделать, что надо, и спать. Потому что ночь на дворе.
Следующее утро началось, как и другие — умыться, одеться. Увы, за ночь стены домика Мэгвин никуда не делись. Как бочка в одном углу, ведро в другом, стол, лавка, солома на полу и птицы за окном.
Мэгвин объяснила, что в окне не стекло, а каменная пластина. Стекло существует, его привозят издалека, из Фаро, это на далёком Юге, Мэгвин там не была и не знает точно, где это. Когда она была… тут колдунья запнулась, вздохнула и продолжила уже другом голосом.
— Много лет назад в Телфорд-Касле обновили все окна, заказали торговцам большую партию оконных стёкол, даже с запасом — довезли-то не все, как ни старались. И некоторое время в замке было светло. Потом стёкла много где побились, а заменять их никто не стал. Переставляли, скажем, в покои милорда из комнат прислуги. Поэтому многие окна в замке просто закрыты зимой ставнями — и всё.
— И почему так? — недоумевала Катерина. — Денег нет, что ли?
Так-то хорошие тёплые окна поставить — и дома непросто! Сколько она фирм перепробовала и сколько отзывов в сети перечитала, пока выбрала и договорилась, чтоб поменяли! Здесь, выходит, тоже с этим не так легко?
— Потому что не все успевают и воевать, и жить, — пожала плечами Мэгвин.
А щели никто не конопатил, потому что или так сойдёт, или магия. Мол, зима не навсегда, скоро весна, а там и лето, и движение воздуха никому не помешает. Лентяи несчастные!