Любовь против (не)любви
Шрифт:
Время урока приближалось, а Катерина так ничего и не придумала.
29. Тяжело в ученье, легко в бою
Встречи с Бранвен случались раз в три-четыре дня — в зависимости от погоды, в сырость и ветер она не летала. Да и Катерине тоже не хотелось тащиться в мокрый лес. Поэтому — так.
И если с Мэгвин у них был экспресс-курс, то Бранвен никуда не торопилась. И Катерину всё время одёргивала — куда спешишь? Ты маг. Успеешь. Ты всё равно проживёшь дольше, чем обычный человек — скорее всего. Так что — не торопись.
Было
Это было странно, но — не настолько важно, чтоб ломать голову.
Катерина училась слушать мир вокруг себя и не торопиться. Прогонять и призывать воду. Звать и разгонять облака. Слушать, как растут деревья — ну там, почки, новые листочки, и травинки, упорно лезущие на кочках сквозь прошлогодние сухие стебли. Скоро сеять, нужно позвать высшие силы — чтоб приглядывали, и помочь всему растущему — чтобы быстрее вылезало из земли и крепло.
Всё это было полезно весьма. Оказалось, что некоторые жесты и действия знакомы телу Кэт — вот и разъяснилось про любовь к выращиванию роз. Нужно хоть пару кустов посадить — чтоб соответствовать, а то все и без того говорят, что она очень уж сильно изменилась. О да, сильнее некуда.
Ещё полезным умением было слиться с окружающим тебя — чтобы не заметили, не услышали, не отследили. Не просто уйти в невидимость, а сначала потеряться — чтоб не на ровном месте исчезнуть — а вот вроде только что тут была, вон туда пошла. И защищаться от подслушивания — как найти пространственный карман, в котором можно спокойно говорить, и тебя никто лишний не услышит.
Катерина заикнулась про лечение и показала свои порошки и кристаллы. И посетовала, что её запасы не бесконечны, и как бы их пополнить, потому что мужики того и гляди на что-то нарываются. И ладно, пока все живы, но ведь надо, чтоб так и оставалось! Бранвен внимательно осмотрела образцы лекарственных средств и обещала подумать, где такое достать. Точнее — кого попросить сделать, потому что это явно было приготовлено целителями Старшего народа. Но они — через одного целители, а вот у людей этот дар встречается очень редко. Не слышат.
Правда, на вопрос Катерины — что именно нужно слышать, она б послушала — Бранвен только отмахнулась. Не слышишь — и не слышишь. Может быть, ещё услышишь. А может быть, уже и нет.
И конечно, Катерина не была готова обо всём этом говорить в присутствии своих доблестных охранников. Они — обычные люди, нечего им знать о ней так много. Она так и не смогла придумать ничего приличного, поэтому просто сказала им, что ей нужно в лес. А им, выходит, тоже, но — она туда ходит, чтобы побыть в одиночестве. Они могут посторожить её одиночество, но лезть под ноги и под руки нельзя.
Парни переглянулись, пожали плечами и пошли с ней. Рой велел показать то место, где она собиралась быть в одиночестве, чтобы осмотреть его — мало ли, кто из-под кочки вылезет? На слова о том, что ни разу ещё никто не вылез, только усмехнулся. Вы, мол, миледи,
Он и впрямь внимательно осмотрел нагретую солнцем полянку и все деревья, её окружавшие. Джорджи тоже поглядывал, но не столь внимательно — он просто радовался ясному дню, теплу и внеплановому выходу из крепости. Большую белую сову, спрятавшуюся в ветвях, скорее всего, никто не заметил, потому что непременно обратили бы внимание — что это такая сова здесь делает средь бела дня, на ярком солнце?
Правда, потом они поклонились и удалились. Катерина слышала — переговаривались, потом нашли себе пару кочек посуше, бросили плащи, и Джорджи достал флейту. Он, оказалось, умел извлекать очень гармоничные звуки из трубочки с дырочками, и использовал для того каждую свободную минуту. А свободную — это тоже означало «когда никто над душой не стоит». А сейчас, очевидно, никто не стоял.
— Кто это с тобой? — Катерина заслушалась и не заметила, как Бранвен выбралась из ветвей и обратилась в человека.
— Охрана, — улыбнулась, тоже сняла плащ и бросила на кочку.
Достала дневник Кэт, который использовала для записей на занятиях, а писала чем-то вроде карандаша — чёрной палочкой, обмотанной кусочком кожи, чтоб не пачкала пальцы.
— Откуда это у тебя охрана? Неужели муж прознал, что ты из крепости уходишь?
— Нет, с нами опять приходили воевать, — и Катерина рассказала про позавчерашний набег.
— Вот как, значит, спасли тебя от похищения, — усмехнулась Бранвен.
— И я совершенно не знаю, куда их девать на время занятий, — мрачно кивнула Катерина. — Потому что младший может и будет сидеть, где сказано, и разве что по сторонам поглядывать, а старший-то вряд ли. Больно любопытный.
— Старший — человек. А второй — с даром, неужели ты не слышишь? Разве сможет обычный человек так играть? — Бранвен прикрыла глаза, слушала и улыбалась.
— Все рыжие — маги? — поинтересовалась Катерина.
— Не обязательно. И даже маги не обязательно рыжие. Но совпадает часто. Если захотят в следующий раз — приводи, пусть. Больше знать о мире не вредно никому. И если они тебя охраняют, то пусть понимают твою ценность. А сейчас — к делу. Есть ли вопросы?
Вопросы по прошлому занятию были, у Катерины всегда были вопросы. Как меньше уставать, как точнее отдавать силу, как лучше понять, сколько её сейчас понадобится. Получила самый обычный ответ — слушай. Слушай себя, слушай окружающее. Тогда поймёшь, сколько отдавать. Да куда там слушать-то, надо ж быстро и точно! Бранвен смеялась и говорила — так не бывает, чтобы всё и сразу. Научишься.
И ещё — как заставлять человека делать то, что тебе надо, у неё вроде выходит, и даже на врагах выходит, но надо бы лучше. Точнее.
— Зови своих стражников, покажу, — усмехнулась Бранвен.
Катерина пошла и позвала. Оба настороженно глянули, но — пошли. А когда увидели Бранвен, то Рой с восхищением в глазах преклонил колено и склонил почтительно голову, а Джорджи просто встал, остолбенело вытаращился и даже рот разинул. Потом опомнился и неуклюже поклонился.
— Кто вы, прекрасная госпожа? — спросил Рой.