Любовь против нелюбви
Шрифт:
Но не вышло, судя по всему. Если бы Кэт научилась защищаться – то ей бы нечего было делать на той скале.
А Рональд всё никак не унимался. Он смотрел, делал всякие знаки глазами и пальцами, пытался что-то говорить, проходя мимо – но Катерина не слушала. Пока однажды не встретилась с ним в коридоре – одна, без своих девушек, так уж вышло.
– Кэт, прекращай ломаться. Можно подумать, недотрога! Скажешь ещё, что у нас с тобой ничего не было?
– Скажу Робу, что ты меня грязно домогаешься, потому что я выбрала его, а не тебя, – отмахнулась
– И что твой Роб? Что он сделает? Ни-че-го. Потому что ему нет разницы, понимаешь? А тебя достанет и на него, и на меня.
– Тьфу на тебя, Рон, пойду я, отойди, – Катерина уже было собралась подвинуть его и пойти, но он прижал её к стене и прошептал:
– Тогда я расскажу дяде, кто отдал старухе Мэг её кольцо. И твоему Робу не поздоровится, поняла?
– Рассказывай, – пожала плечами Катерина. – Ты ведь там тоже был, без тебя не обошлось. Так может, это ты взял кольцо?
– Мне дядя никогда не говорил, где его искать. А Робу и Джону – говорил. Но Джона в тот момент в замке не было, а Роб – был. Дядя обо всём узнает, и тогда вы оба пожалеете, что родились на свет, ясно?
Только ещё не хватало! Катерина знала единственный способ борьбы с шантажистами – не вестись. Но что выйдет здесь?
– Никто тебе не поверит, ясно? Роб – старший сын, а ты – только племянник. Милорд добр к тебе до тех пор, пока ты не переходишь ему дорогу. А кто из вас взял кольцо – о том, кроме вас же, никому неизвестно. И это мог быть и ты так же, как и Роб – судя по тому, как ты мне уже все углы пометил, и всякая собака знает, что ты за мной безуспешно таскаешься. Так что ещё большой вопрос – кому поверят. Дай пройти.
Невежливо толкнула Рона плечом, оттёрла с дороги и убежала к себе в комнату.
30. Перебежчик
Катерина не поверила, что Рональд станет доносить на Роба – потому что искренне не понимала, что тот получит в результате. Её? Нет, не выйдет. И с большой вероятностью – рассорится с Робом. Злость-месть? Ну да, такие люди бывают, но это ж минус ему в её глазах, неужели не понимает?
Но на всякий случай она вечером сказала Робу:
– Сегодня Рональд угрожал мне, что расскажет лорду Грегори, кто взял у него кольцо.
– Что? – нахмурился тот, не понимая. – Какое кольцо?
– Кольцо Мэгвин. Которое таким образом к ней вернулось, и она смогла освободиться и уйти.
– А, точно! – вспомнил, называется. – Да отец уже забыл, наверное!
– Куда там, забыл, когда он узнал, что Мэгвин ушла, то так орал, что едва крыша не обрушилась, – поморщилась Катерина, вспоминая.
– Так-то он говорил, конечно, что это кольцо – великое сокровище нашего рода, но я, если правду сказать, не понимаю до сих пор – был с него какой-то толк или нет. Конечно, оно хорошо, когда рядом живёт лекарка – ты, если что, или сам к ней пойдёшь, или в замок позовёшь. Но старуха Мэг ведь не последняя лекарка в этом мире, правда?
– А Джон говорит, что когда она была женой вашего
– Климат? Это вообще что?
– Погода. Зимы, он сказал, были теплее, а лето – без засухи.
– Может, оно, конечно, и так, но это когда было, во-первых, а во-вторых – может, и вовсе не было, а просто сказки рассказывают. Ты вот веришь, что Старший Народ живёт дольше нас? Мэг-то была старая-старая!
Катерина вздохнула.
– Это у неё кольца не было, вот и состарилась, – сказала тихо. – А потом надела его и снова стала молодая и красивая.
– Да ну? – не поверил Роберт.
– Я видела. И поверила всему, что она говорила – сразу. Потому что, ну, человек так не сделает. Даже если он что-то умеет из магии.
– Ты же умеешь, – глянул на неё муж.
– Умею. Но как она – нет, и вообще не представляю, как это.
– А я не представляю, зачем то кольцо отцу. Они никогда не расходились добром, ни разу. У неё всегда находились для него слова, и никогда – хорошие. Она его терпеть не могла. Да и он её – тоже.
– Мне она говорила, что везде всё должно быть по любви. Лорд должен любить свою землю, тогда и земля будет его любить.
– Куда там, любить! Да люди только и смотрят, как бы не доплатить аренду, как бы не дать оговорённую долю урожая, как бы отсидеться и не пойти бить скоттов, когда те снова привалят! И что, этих вот – любить? Глупости она говорила, и ты за ней повторяешь!
Катерина вздохнула – и не стала спорить. Потому что зачем – всё одно не переубедить. По крайней мере, в лоб.
…Шум и крики в зале стали слышны задолго до обеденного времени – даже Катерина в своих комнатах услышала. И забеспокоилась. Потому что весь её опыт говорил – такое вот никогда не приводит к добру.
И верно – вскоре в двери застучали и завопили – мол, милорд требует миледи в зал немедленно. Открыла Грейс и спросила:
– Что там, Нэд? Чего орут?
– Так лазутчика поймали, с той стороны границы! И говорят, что он на самом деле из ваших, торнхилльских! – и кивнул на Катерину.
– Ерунды-то не говори, миледи и близко к тем делам не стояла, – отмахнулась Грейс.
– Стояла или нет – про то мне неведомо, но милорд велел тотчас спускаться!
Катерина переглянулась с Грейс и Милли, расправила юбку и двинулась наружу. Девушки поспешили за ней.
В большой зал набилось столько народу, сколько Катерина за месяц жизни здесь разом и не видела – мужчины, женщины, одетые получше и похуже, всякие. Столы разобрали – столешницы приставили к стенам, а верхний стол, за которым они все обычно сидели, просто отодвинули в сторону. Лорд Грегори стоял на своём помосте, а вокруг него – все три сына и Рональд. А на полу перед ним корчился и завывал человек.
Катерина глянула – обычный, здесь такой каждый второй. Вместо обуви что-то к ногам привязано, штаны и куртка серо-коричневые, домотканые, рубаха заношенная, шапка свалилась. И судя по заплывающему глазу и ободранной скуле, его уже били.