ЛЮБОВЬ С ИТАЛЬЯНСКИМ АКЦЕНТОМ
Шрифт:
Юра делал очень красивые альбомы с Наташиными снимками. Некоторые самые удачные кадры увеличивал, вставлял в рамки, вешал на стены. Так и остались по всей квартире его фотоработы. Вот она на новогоднем концерте, вот для ветеранов войны выступает. Гибкая, курносая, коса до пояса. Замужество сделало её ещё более женственной, манкой, яркой. Она нравилась себе такая.
Только мать была настороже: вглядывалась в зятя. Надёжный ли? Уж больно горячи оба. Надолго ли? Но не вмешивалась. Незаметно опекала.
Отец посмеивался, не раз говорил:
–Ты,
Как-то Илья Семёнович предложил Юре поработать с ним в бригаде по ремонту в выходные дни. Зять вежливо, но твёрдо отказался. «Молод пока, – беззлобно подумал тесть. – Ещё сам попросится».
Его друг, Дёмин Пётр Иванович часто брал с собой рукастого молчаливого сына Славика, обучал всему. Работа спорилась. Деньги водились. Обзавелись сберкнижками. Илья Семёнович откладывал потихоньку, знал – пригодится. Ведь задумают молодые дитя завести когда-нибудь. А он тут и одарит их по-отечески. Дочь ведь единственная, не жалко.
А у Наташи становилось всё больше солидных заказчиц. К примеру, главврач городской поликлиники Зоя Ивановна, интересная дама, любила одеться с иголочки, со вкусом. Ведь она и в Горздраве бывает, и в область по делам ездить приходится. Конечно, она покупала самые элегантные наряды. Но ведь всё надо подогнать по фигуре! Только Наташа могла ей угодить.
Зоя Ивановна – женщина занятая и в городе известная. Несолидно ей бегать по портнихам. Она принимала Наташу в своем кабинете. Наташа входила, изящно ступая, словно пришла не обслужить, а получить завоеванный приз. Носик вверх, локотки отведены, спинка прямая. Залюбуешься. Девушка с амбициями, но смышлёная, взгляд у неё свежий, не замыленный. Нравилась она врачихе.
Зоя Ивановна готовилась к заседанию городского собрания. Надо соответствовать высокому уровню всем своим внешним видом. С годами всё труднее выдерживать стиль. Излишне молодиться уже смешно, а в старухи записываться еще рано.
– Наталечка, спинка не тянет, нет? – заказчица крутила головой, охорашивалась перед зеркалом.
– Нет, Зоечка Ивановна, не тянет. Сидит, как влитое. С вашей-то фигурой, Зоя Ивановна, вы там всех очаруете. Поверьте, – убедительно сказала Наташа.
– Да, пожалуй, всё славно. Ну, умница! С меня как обычно?
Наташа царственно кивнула и быстро убрала протянутые деньги.
– А теперь, девочка, давай тобой займемся. Послушай меня. По-моему, тебе пора заглянуть к Наиле Ахатовне, гинекологу. Ты сама-то не чувствуешь, что беременна? У неё рука легкая. Пойдём?
– А что, уже заметно?
– Ну, от опытного взгляда не скроешься. Немного на лице изменения. В общем, что впустую говорить! Я вижу – и всё. Чем раньше начнешь наблюдаться, тем лучше. Ну, что тебе объяснять? Ты ведь умненькая девочка. Пойдем?
– Пойдёмте! – согласилась Наташа.
Все, конечно, подтвердилось. Татарочка Наиля Ахатовна торжественно
– Танцы придётся прекратить. Тяжести не поднимать. Мужа любить с осторожностью. Анализы срочно сдать, – кратко отрекомендовала гинекологиня, снимая резиновые перчатки. – Как только что-то обеспокоит – бегом ко мне. Я, конечно, фигурально выражаюсь. Бегать не надо. Беременная женщина должна плыть лебёдушкой!
Почему-то вначале Наташа сказала о своей беременности маме, а не мужу. Мать счастливо улыбнулась, обняла её:
– Вот ты и женщиной настоящей стала. Все будет хорошо. Я тебя всему обучу. Все вместе вырастим маленького. А сейчас я на рынок побежала. Курятины куплю, говядины, фруктов, мёда. Тебе теперь за двоих есть надо.
Анна Андреевна была завсегдатаем всяких городских торговых точек. Добытчица знатная. Как и в любом деле, здесь была своя стратегия. Вся семья, поглощенная своими делами, привыкла брать продукты в холодильнике или садиться за накрытый стол. А ведь всё надлежало правильно выбрать, приобрести, доставить, приготовить, сохранить. Но Анна Андреевна не роптала. Ей нравилось вести домашнее хозяйство и ощущать себя необходимой.
Любовь Наташи и Юры дала свой росток, словно деревце. И дети обычно рождаются на свет, не зная, что их ждёт. Как-то Наташа читала про таких австралийских кенгуру, кажется, валлаби называются, так у них зародыши рассасываются, если у самки не всё в порядке с условиями жизни. К примеру, корма ей не хватает. Засуха, например, случилась. Но о плохом лучше не думать, когда носишь под грудью малыша! Маленький комочек, её и Юрин ребёнок уже рос, и тихая радость плескалась внутри.
Шить, конечно, Наташа не перестала. Строчила по-прежнему на электрической машинке. Танцы пришлось на время оставить. Тяжести ей носить не приходилось. А уж мужа она любила, как могла.
По всем известным женским приметам должна была родиться девочка. Но в положенный срок появился мальчик. Слабенький, плаксивый. Спал плохо. Видно, судьба решила: пора испытать молодую семью.
Пригодилась сберкнижка Ильи Семёновича. Купили всё, что нужно. Приобрели, нашили, навязали с мамой в четыре руки.
Мальчика назвали Антоном. Радовались прибавлению семейства всей родней. А Антон Юрьевич словно и не рад был, что родился на белый свет. Куксился, хворал, ночами беспокоил.
А вскоре наступила пора испытаний для многих жителей в городке. Совсем закрылся механический завод, и полностью свернула работу фабрика хлопчатобумажного трикотажа.
Первым изменения ощутил, как ни странно, Юра. Люди совсем перестали делать фотографии. Изредка забегали за крохотными снимками для документов. Да и до того ли было? И в газете снимки требовались всё реже. Там в основном печатались платные объявления самого разного свойства – реклама, продажа, покупка, услуги. Все прикидывали, как заработать на жизнь. Газетная площадь стоит немалых денег, и фотоэтюды на ней размещать невыгодно.