Любовь с московским акцентом

Монакова Юлия

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Андрей.

— То, что мы с тобой больше не будем видеться, — отчеканила Люська. Она сама была в ужасе от того, что говорит, но надо было сказать это, и сказать именно сейчас, иначе потом у нее просто не хватило бы решительности. Куй железо, пока горячо… Не так страшно. И не так больно. Рана начинает болеть, остывая…

— Но почему? — Андрей схватил ее за плечи, развернул лицом к себе. — Почему — не будем? Люсь, в моем отношении к тебе ничего не изменилось, я тебя очень люблю, я хочу быть с тобой, мне без тебя плохо…

— Неужели

ты думаешь, — тихо проговорила она, — что я настолько себя не уважаю, Андрей? Теперь, когда у вас с женой будет ребенок, ты считаешь, я посмею вклиниться между вами? Да меня же Бог никогда за это потом не простит… Я уже сделала ошибку, когда начала с тобой встречаться. Хорошо, моя любовь была мне оправданием. Но сейчас… в этой ситуации… у меня нет и не может быть никаких оправданий. Да, я люблю тебя. Но я не хочу, чтобы наши отношения продолжались. Ни к чему они теперь, понимаешь?

Люська никогда не признавалась в этом Андрею, но до того, как он сообщил ей новость о беременности жены, у нее в глубине души все-таки теплилась маленькая, глупенькая, слабенькая надежда, что может быть… когда-нибудь… он решится на развод и женится на ней, на Люське. Теперь же все надежды рухнули. Теперь не во что было больше верить и незачем жить… Жизнь закончилась. Просто Люська еще не прочувствовала этого, подобно тому, как курица с отрубленной головой некоторое время еще бегает по инерции по двору.

Андрей подавленно молчал. Вид у него был очень жалкий и растерянный.

— Все к лучшему, — Люська прикоснулась к его руке. — Поверь, это выход… А иначе сколько бы мы еще друг другу мозги компостировали, пока не возненавидели бы друг друга.

— Возненавидели? Почему?

— Какой же ты все-таки идиот, — вздохнула Люська. — Неужели ты думал, что меня бы хватило на всю жизнь? Запомни, женщины — собственницы по натуре. Они не любят делиться своими мужчинами. Рано или поздно я начала бы требовать от тебя, чтобы ты принадлежал только мне, ты бы огрызался и придумывал отговорки, в общем… плохо все закончилось бы. Поэтому я даже рада, что сейчас… это случилось.

Она решительно открыла дверцу машины, собираясь выйти.

— Куда ты? — безнадежно спросил Андрей.

— Домой, — отозвалась она. — И тебе тоже советую, между прочим. Проводи больше времени с женой. Ей это необходимо.

— Но как же… — забормотал он в смятении. — Ты вот так уйдешь, и что — все? Мы будем хоть изредка встречаться? Давай останемся друзьями…

— Останемся друзьями? — Люська фыркнула. — Более пошлой фразы я никогда не слышала, серьезно… Пока, Андрей. Счастливо тебе. И, пожалуйста, не надо мне больше звонить.

Она влетела в подъезд так быстро, словно за ней черти гнались. Ей казалось, что Андрей должен рвануть за ней следом, остановить, удержать… сделать что-то, черт побери, чтобы весь мир снова стал прежним… Но он не побежал. Люська остановилась на площадке между вторым и третьим этажами и, тяжело дыша, приходила в себя. Осторожно выглянула в окно — машины Андрея под окнами не было. Игра была проиграна. Он уехал.

Спустя полчаса ее, сидящую прямо на холодных ступеньках подъезда в странном

оцепенении, нашла Лиля, поднимавшаяся к себе в квартиру.

— Ты что, очумела? — поинтересовалась она у Люськи, безучастно взглянувшей на нее. — Сидишь на ледяном полу, всю задницу отморозишь, тебе еще рожать! Ну-ка, быстро встань!

Люська послушно поднялась.

— А я тебе сегодня с утра звоню, звоню, а ты не отвечаешь… А теперь вот на ступеньках рассиживаешь с голой жопой… Ты что, подруга, совсем того? — Лилька заглянула ей в лицо и, видимо, что-то прочитала в нем — такое, что заставило ее воздержаться от дальнейших расспросов.

— Я… мусор выносила, — пробормотала Люська, решив, что надо хоть как-то объяснить свое странное поведение.

— Ну конечно, я так и подумала, — понимающе кивнула Лиля, сделав вид, что поверила. — А теперь хватит здесь околачиваться, иди домой…

— Нет, я не хочу домой, — испуганно замотала головой Люська, представив, что придется объяснять девчонкам ситуацию; Жанке-то все равно, по большому счету — она даже позлорадствует, что они расстались с Андреем, а вот Алина будет жалеть и глядеть сочувственно… Нет, нет, только не сейчас!

— Ну, тогда пойдем ко мне? — предложила Лиля. Люська согласилась с радостью — ей сейчас жизненно необходимо было не думать о своем, о наболевшем, так лучше пусть Лилька загрузит ее по полной своими проблемами…

И она решительно зашагала за Лилей к дверям ее квартиры.

ЧАСТЬ 3

…Потрясением для меня стала безалаберность в личной жизни москвичей. Я далеко не ханжа, но обилие грязи и беспутства поразило меня. Наличие любовницы почему-то считается столь же естественным и необходимым, как и наличие мобильного телефона. Один из моих коллег утверждает, что безумно любит свою жену, но при этом практически каждый день «заезжает на чай» к любовнице, для него это ничего не значит. Я уж не говорю о групповых и прочих различных забавах. Наверное, это и есть сексуальная революция, не знаю. Отвратительно. Почему-то именно в Москве я ощутила, что куда-то потерялись такие ценности, как верность, преданность. «Все изменяют», «мужчины полигамны по природе» — вот лозунги, которые пропагандируются на каждом шагу. В провинции все иначе. Там еще сохранились такие понятия, как долг, честь, семья, верность, любовь. Любовь настоящая, а не купленная за миллионы, меха или украшения…

Комментарий в блоге автора

Люське было так невыразимо тошно в первые дни после объяснения с Андреем, что она буквально не знала, куда себя деть. Хотелось выть от тоски, грызть стены, царапать лицо ногтями, рыдать до отупения — если бы еще все это могло как-то помочь!..

Андрей не звонил. Люську охватывала паника при мысли о том, что он может однажды набрать ее номер, а потом ей становилось еще страшнее от того, что он, быть может, действительно вообще НИКОГДА больше не позвонит…