Любовь с отсрочкой
Шрифт:
— До конца этого месяца долетаю, пока ещё срок маленький. Я с тобой согласна, нужно начинать мирную жизнь. Хватит крови и смертей молодых мальчишек. Им бы жить, да жить, — она не договорила, прижалась к нему. — Я люблю тебя, очень люблю, Сашенька. Жить без тебя не могу, запомни это. Если что-то со мной случиться, здесь в столе моё письмо родителям. Съезди к ним, я люблю их.
— Лена, никаких больше полётов! Зачем так рисковать жизнью, и не только своей? В тебе зародилась другая, новая жизнь. И ты за неё уже в ответе.
— Всё будет хорошо, ещё пять вылетов,
Через три дня она приехала к нему веселая, жизнерадостная. Рассказала, как выручали ребят из передряги. Они провели чудесную ночь. Он целовал каждый сантиметр её тела, любовался в ночи сиянием её лучистых глаз.
— Осталось три вылета, Сашенька. Я подала вчера рапорт об увольнении из армии. Буду работать в своей больнице, а ты после приедешь ко мне.
— Обязательно, мы будем жить с тобой долго и счастливо, у нас будет много детей. Я люблю тебя, Леночка. Ты только береги себя, не лезь на рожон.
Проводил её, а сердце волновалось. Не мог найти себе места в эти три дня ожидания и поехал к ней в часть. Забежал в палатку, но там её не было. На выходе столкнулся с её подругой Лидой, он не раз её видел рядом с Леной.
— Где Лена, почему её нет в палатке? Она обычно ждала меня здесь!
— Лены нет, и не будет, её завтра отправят к себе на родину.
— В смысле? Совсем, больше она не будет тут работать? Я давно ей говорил, хватит, тем более ребёнок у неё будет.
— Ты не понял, Александр, Лену убили. Над ней издевались душманы. Они подлетели к нашим бойцам, когда внизу шёл бой. Силы были неравны, с вертолёта прыгали бойцы и с ходу вступали в бой. Командир вертолёта приказал не прыгать Лене, подождать, пока не уничтожат духов. Но она не послушалась, прыгнула и побежала к бойцам. С вертолёта ребята видели, как ей наперерез выскочили два душмана, схватили её и потащили за валун. Когда кончился бой, начали собирать раненых. Хотели уже взлетать, но вспомнили про неё. Её ни среди раненых, ни среди убитых не было. А когда зашли за тот валун, то увидели её, уже мертвую. Нет больше Леночки, не уберегла она себя.
— Я не верю, не верю, так не должно было быть! Она на днях должна была лететь домой! — кричал Александр.
— Вот её письмо родителям и тебе. Она как будто бы предчувствовала свою кончину. Всё разложила по полочкам. Ты отошлешь её письмо к матери?
— Да, я сделаю это. И обязательно, как буду у себя на родине, съезжу к ним. Поклонюсь её могиле.
Александр застонал, так тяжелы были эти воспоминания.
— Саша, тебе плохо, за сердце хватаешься, — встревожено спросила Вера.
— Вспомнил своих ребят, которые погибли там, на войне. Это очень тяжело, поверь мне, терять близких тебе людей.
— Я всё понимаю. Мы скоро уже подъедем. Может, не нужно сегодня никаких знакомств, отложим на следующий раз? А ты пока отлежишься дома, таблетки у тебя с собой есть?
— Я их не употребляю, для успокоения предпочитаю другое средство, оно тоже для расширения сосудов. Рюмочку коньяка, и всё проходит.
— Так
— Верочка, миленькая, нас каждый год как космонавтов проверяют. Отклонения есть, но это возрастное, так сказал мой лечащий врач. Тут теперь самое главное, как меня встретит дочь, и что я ей буду говорить в своё оправдание.
— Скажи как есть, что уехал на войну, и она для тебя затянулась. Думал, что я уже замуж вышла, поэтому боялся ехать ко мне. Я тебе помогу, а сейчас я позвоню ей, подготовлю.
— Нет, мы не дадим ей время на раздумье, пусть принимает решение прямо сейчас.
— Оказывается, ты трус, Саша, а я думала — герой.
— Да какой уж тут герой, с собственными проблемами не могу разобраться.
— Вот и мой дом, узнаешь его?
— Подзабыл за столько время, тридцать лет прошло. Так бы и вся жизнь пролетела, если бы ни этот случай.
— Как всегда, в подъезде темно, лампочка светит тускло, не споткнись, — она привалилась к нему.
— Верочка, мне так не хватало тебя все эти годы, твоей улыбки, твоего задорного смеха.
— Саша, этого ничего уже давно нет, жизнь взяла своё. Пока выросла дочка, столько переживаний было, то упала, то заболела. Отучилась в военном училище, приехала домой и призналась, что беременная. Ещё одно переживание. Потом внук, и началось всё с начала. Родители не так остро это воспринимают, как мы, бабушки.
— Теперь будем болеть за него вместе, — он припал к её губам и начал целовать их.
— Вы чего тут делаете, а, хулиганы! Напугали старушку, — перед ними стояла преклонных лет женщина. — Темно, ничего не видно, а они здесь целуются. Ну ладно бы молодые, а вы ведь в возрасте уже, не стыдно?
— Стыдно, бабушка, но ничего поделать с собой не можем. Мы не виделись долгое время, и теперь наверстываем упущенное.
— Так кто же вам не давал-то? — изумилась бабушка.
— Война, бабушка, война!
— Ох, и хулиган ты, война-то сколько лет тому назад закончилась. А ты всё про неё вспоминаешь!
— Пойдём, Саша, — Вера схватила его за руку и потащила за собой наверх.
— Вера, ты что ли, а я ведь сослепу тебя не признала, только по разговору! Где ж ты такого бравого военного отыскала? Столько лет жила одна!
— Он был в очень длительной командировке, а теперь вот вернулся, и я очень рада ему.
— Еще бы, с мужичком-то оно интереснее жить. Вот мы с Иванычем сколько лет рука об руку…
— Пошли, сейчас начнёт о своей жизни рассказывать. Да она не сразу заметит наше отсутствие и будет говорить и говорить. Узнаешь, вот она, моя дверь? Я её и не переставляла. Ты ещё говорил, что ручка на двери допотопная и её менять надо. А я так и не сменила, не хотела.
32
Они зашли в квартиру, и Вера закричала:
— Дома кто-нибудь есть? Почему не встречаете!
— Мама, ты напугала меня, — я вышла в коридор и уставилась на непрошеного гостя.