Любовь шевалье
Шрифт:
Итак, любезный читатель, мы все еще во дворце Монморанси. Как-то в начале августа, душным летним вечером Пардальян-старший одевался в своей комнате в походный костюм, мурлыча веселую охотничью песенку. Он натянул кожаный камзол и пристегнул огромную шпагу, предварительно проверив, не затупился ли клинок. Потом засунул за пояс небольшой кинжал с клеймом миланских мастеров, полученный в подарок от герцога де Монморанси.
— Клянусь Пилатом! — пробурчал ветеран. — В этой коже испечься можно! Хорошо бы поскорее стряхнуть ее с себя!
Было уже почти
— Сказать шевалье или нет? Видимо, все-таки не нужно. Он обязательно увяжется за мной — он ведь всегда поступает по-своему. А это дело мне надо уладить самому. Тут одно из двух: либо, если негодяй Жилло не соврал, я и впрямь застану своего бывшего господина в полном одиночестве, либо угожу в западню — а в этом случае шевалье уж вовсе незачем идти со мной… Но вдруг я погибну? Ведь перед смертью хочется бросить последний взгляд на сына…
Так Пардальян размышлял до десяти часов. Затем он отправился во двор и перекинулся парой слов с привратником. Ветеран сообщил достойнейшему стражу ворот, что собирается навестить свою любовницу.
— Я давно у нее не был, — заявил старый солдат, — так что, думаю, дама мне очень обрадуется. Вернусь, сами понимаете, глубокой ночью. Впрочем, могу и вообще не вернуться — ни на утро, ни потом… Тогда передайте маршалу, что я отправился в дальний путь…
И Пардальян-старший вышел из дворца.
Привратник проводил его завистливым взглядом и вздохнул:
— Никогда не думал, что у господина де Пардальяна есть любовница! Вот и доверяй после этого людям!
Пардальян неторопливо приблизился к Сене; паромщика на реке уже не было, и ветеран вынужден был перейти на другой берег по Большому мосту, который называется теперь мостом Менял. Пардальян шагал не спеша, будто просто гулял. Он двигался в сторону Тампля и примерно в одиннадцать часов очутился у дворца Мем — резиденции маршала де Данвиля.
Пардальян прошелся вдоль особняка: с фасада дом производил впечатление необитаемого. За дворцом был разбит сад, огороженный высоким каменным забором. Ветеран перелез через стену с быстротой, которая восхитила бы даже его сына. Подбежав к задней двери, Пардальян вставил в замок острие кинжала… Через час он, к своей великой радости, одолел запор, открыл дверь и проскользнул в особняк.
Находясь на службе у Данвиля, ветеран, по его собственному выражению, «хорошо освоил местность» и сейчас мог передвигаться по дому хоть с завязанными глазами. Он миновал буфетную, коридор, где была дверь в подвал, — и усмехнулся при воспоминании о кипевшей тут битве. Потом Пардальян пробрался в парадную часть дворца, взбежал по широкой лестнице на второй этаж и замедлил шаги перед входом в покои герцога де Данвиля.
«Тут он или нет? Один или с кем-нибудь?» — взволнованно думал Пардальян.
Ветеран уже хотел толкнуть дверь, но она внезапно отворилась, и на пороге возник маршал де Данвиль со свечой в руке.
— Какая встреча! Милейший
Несколько секунд Пардальян пребывал в замешательстве. Ветерана непросто было смутить, но тут он растерялся: заклятый враг заманил-таки его в ловушку! Однако, собрав волю в кулак, Пардальян совладал со своими чувствами и одарил маршала приятной улыбкой:
— Бог свидетель, монсеньор, как меня радует ваше приглашение! Я ведь тоже собирался кое-что обсудить с вами.
— Если бы вы мне сообщили, что желаете побеседовать со мной, вам бы не пришлось калечить запоры.
— Вы очень любезны, монсеньор. Но каждый калечит, что может: кто — запоры, а кто и человеческие жизни…
— Извольте же войти!
Пардальян, не раздумывая, шагнул в приемную. Маршал захлопнул дверь и проводил ветерана через небольшой коридор в гостиную.
— Как я понял, монсеньор, вас заранее известили о моем приходе, — произнес Пардальян, намекая на Жилло.
— Вы правы, — кивнул Данвиль.
— Но если уж вы сегодня так искренни, то, возможно, уточните: кто именно вас предупредил?
— О, тут нет никакой тайны! Мне сообщил о ваших намерениях один из моих офицеров. Вы с ним знакомы, и кажется, вы даже симпатизируете друг другу. Это наш славный Ортес…
— Виконт д'Аспремон!
— Вот именно! Вы с ним приятели, и он так расположен к вам, что страстно мечтает встретиться с вами хотя бы ненадолго. По-моему, он собирается рассказать вам кое-что весьма любопытное.
— С интересом послушаю его. Однажды мы с этим доблестным дворянином уже затеяли разговор, но нас прервали… Нужно бы выяснить, за кем останется последнее слово…
— Так вот, мой милый Пардальян, ваш верный друг Ортес, одержимый желанием покрепче обнять вас, постоянно прогуливался у дворца Монморанси…
«Значит, меня предал не Жилло», — промелькнуло в голове у Пардальяна.
— Нынче вечером он наблюдал за вами; заметив, что вы перемахнули через ограду в сад и принялись колдовать над запором, он спокойно явился ко мне и доложил о ваших действиях. Я уже хотел отправиться в спальню, но ради счастья лицезреть вас с легкостью отказался от отдыха. И был прав — вы нанесли-таки мне визит!
— Да, нанес, — согласился Пардальян. — Но, монсеньор, разрешите задать вам лишь один вопрос…
— Ради Бога, хоть десять: начнем с вопроса, а закончим, возможно, допросом — и даже, наверное, с пристрастием.
Услышав этот весьма прозрачный намек, ветеран слегка побледнел. Стало быть, Данвиль хочет передать его в руки палача. Какой же допрос с пристрастием без пыток! Однако выдержки Пардальян не утратил.
— Скажите, монсеньор, — осведомился он, — вы здесь один?
— Господин де Пардальян, вы можете рассуждать, о чем пожелаете: признания облегчают душу. А насчет того, один ли я в доме… Чтобы устроить торжественную встречу смельчаку вроде вас не хватило бы и целой армии… Взгляните сами!