Любовь сильнее расчета
Шрифт:
— Не только этот, но и все дома на площади слышали этого болтливого идиота, — кивнул он.
Их взгляды встретились, и он с удивлением заметил в ее глазах веселый блеск, как будто ее не смущало, что ее поймали на лжи.
— Он был пьян? — спросила она. — Кажется, он едва стоял на ногах.
Мейсон кивнул, сомневаясь, прилично ли обсуждать с леди другого мужчину, находившегося в состоянии опьянения. Но это была Райли, а с ней ему не казалось необходимым соблюдать какие-то границы или запреты. При этой мысли им овладело ощущение свободы.
— Едва стоял,
Райли зажала рот, чтобы не засмеяться.
— Надеюсь, он не стал декламировать свои ужасные стихи, добравшись до дома. Очень сомневаюсь, что леди Дэландер любит поэзию, сочиненную под влиянием бренди.
Мейсон рассмеялся.
— Не могу себе представить ее поклонницей Бахуса.
Райли не выдержала и расхохоталась.
— У меня такое предчувствие, что, возможно, мы наблюдали лорда Дэландера в таком виде в последний раз, потому что, если он не забудет о своем новом призвании поэта к завтрашнему утру, когда проспится, то его матушка наверняка навсегда выбьет из него всякое желание устраивать такие представления, как сегодня.
— В таком случае от сегодняшнего вечера была какая-то польза, — сказал Мейсон, усаживаясь на соседний стул, довольный установившимися между ними добрыми отношениями. Он и представить не мог такого разговора с мисс Пиндар. — Тем более что раскаявшийся Дэл больше не будет делать такие дикие заявления для всех соседей. Подумать только, сравнить ваши глаза с незабудками, когда, черт возьми, он должен прекрасно знать, что они зеленые, а не голубые.
— С каких это пор вы стали замечать мои глаза? — спросила она. — Будучи всего лишь довольно миловидной, я и не рассчитывала, что мои глаза могут привлечь вас.
— Всю неделю они так сердито смотрели на меня…
Она рассмеялась, и он присоединился к ней.
— Я была в плохом настроении, — призналась она. Он вопросительно поднял бровь. — Хорошо. Это случается нечасто, но я смотрела так потому, что вы поступаете жестоко, не разрешая девушкам поехать на маскарад к Ивертону и лишая их дебюта. А они заслуживают этого.
— Райли, — он поднял руку, — я готов сделать для них все. Вы сотворили чудо. Я начинаю думать, что вы подменили их своими актрисами. Но… — Мейсон замолчал, не желая признаться в своей беспомощности.
У него не было денег. А он не мог заставить себя ради блага своей семьи жениться на мисс Пиндар и провести остаток жизни привязанным к какой-то нудной дурехе.
Даже ради блага своих племянниц.
Ему следовало бы знать, что Райли поймет, что скрывается под его гордостью, и со свойственной ей прямотой заговорит о сути дела.
— …Но у вас нет денег, — закончила его фразу Райли. Казалось, ее действительно это тревожило — в отличие от его знатных знакомых, которые смотрели на финансовые трудности других, как на пищу для насмешек. — Неужели все так плохо? — спросила она.
— Да, очень плохо, — подтвердил он. Почему-то он охотно признался ей в том, чего никогда бы не сказал даже своей семье. — Самое плохое в том, что кто-то скупает векселя Фредди. Не знаю, кто и почему, но, если
— Об этом не беспокойтесь. Вам не нужно давать никаких денег. У них уже есть платья, и они только ждут, когда вы их посмотрите и одобрите.
Он смотрел на нее, подозревая, что она подобно кузине Фелисити сошла с ума. Ведь то, о чем она сказала, разорит их окончательно.
Она, должно быть, заметила, что он готов взорваться, и бросилась к нему:
— Прошу, не гневайтесь. Это не будет стоить вам и пенса! Кроме того, ведь это была ваша идея.
Мейсон попытался остановить ее, уже открыл рот, собираясь о чем-то спросить, как вдруг слова замерли у него на губах. Как? Как она сумела это сделать?
— Это была ваша идея, — повторила она. — Я знала, что вы не можете себе позволить сшить девочкам новые платья, поэтому взяла на себя смелость воспользоваться тем обилием платьев, которое у вас уже есть.
Мейсон с подозрением посмотрел на нее:
— У меня обилие женских платьев?
Она кивнула, и в ее глазах блеснули озорные огоньки.
— Ну, о вас так никто бы не подумал.
Он сдержанно усмехнулся.
— Ну хорошо, — продолжила она свои объяснения, — когда вы переделывали одежду Фредди, вам не пришло в голову, что можно сделать то же самое с платьями вашей невестки?
— Каро! — воскликнул он.
— Теперь вы поняли. — Она взяла его за руку и сжала ее. — Видели бы вы ее шкаф, набитый платьями, и сундуки, которые мы обнаружили на чердаке. В них все в прекрасном состоянии, и все можно переделать. Более чем достаточно для приличного дебюта трех девиц.
Пораженный, Мейсон молчал. Он начинал верить, что не было такого препятствия, которое они не преодолели бы вместе с Райли.
А Райли уже нетерпеливо покусывала нижнюю губу.
— Вы ведь не возражаете? Я знаю, что должна была попросить разрешения, но опять-таки это была ваша идея, поэтому я и…
— Возражаю? Не думаю. Я не знаю, как благодарить вас.
— Значит, вы согласны, у девочек будет дебют?
Он улыбнулся.
— Можете сказать им. Прямо завтра утром.
Райли вскочила и от восторга закружилась в танце. Мейсон чувствовал, что готов присоединиться к ней. Она остановилась и пристально посмотрела на него, и в ее глазах он увидел нежность и еще какое-то чувство. Что-то похожее на то, о чем говорил Дэл.
Любовь.
Райли влюблена в него? Слишком невероятно, чтобы поверить в это.
Она, должно быть, тоже вспомнила слова виконта, потому что внезапно покраснела и отвернулась.
— Господи, я опять устроила беспорядок в вашей библиотеке, — сказала она и начала собирать разбросанные листы.
Мейсон наклонился, чтобы помочь ей, и поднял рукопись пьесы, в которой, казалось, от пометок и исправлений не осталось живого места.
— Как обстоят дела с «Завистливой луной»? Вы уже решили, что это будет: комедия или трагедия? — спросил он, перелистывая страницы.