Любовь сильнее Тьмы
Шрифт:
— Ты смирился с этим и больше не хочешь бороться. Но если так будет продолжаться — ты и останешься таким навсегда, — эльфийка чуть подалась вперёд, и её глаза снова сверкнули, — лишь ты можешь изменить свою судьбу, и тогда…
Её речь прервал тихий смех Моргомира. Арименэль замолчала и обиженно уставилась на назгула. Тот, отсмеявшись, вполне серьёзно поинтересовался:
— Ну и откуда эта гениальная фраза?
Арименэль под его взглядом сразу смутилась и, опустив голову, пробормотала:
— В книжке
Моргомир улыбнулся. Арименэль подумала, что сейчас он скажет что-то язвительное, и опять начнётся спор, но вместо это Кольценосец покачал головой и снова улыбнулся.
— Чудо ты моё.
Эллет с изумлением подняла на него глаза, не ожидая таких слов. Несколько секунд удивлённо смотрела на улыбающегося Моргомира. А затем рассмеялась сама.
Ссоры будто бы и не было.
Моргомир подошёл к ней и чуть приобнял.
— Прости меня. Ты, в общем-то, права. Только вот если даже я изменюсь, никто не поверит мне.
Арименэль повернулась к нему с ласковой улыбкой.
— Поверят. Обязательно поверят, — она ободряюще коснулась его руки, а затем чуть приблизилась, прошептав: — А самой первой поверю я.
Конец Flashbacks
***
— Мэлнилитон! — Глорфиндейл с тревогой окликнул эльфа, который стоял, скрестив руки на груди, и напряжённо смотрел куда-то вдаль.
Эльда подошёл к другу и тревожно взглянул на него.
— У меня сегодня какое-то нехорошее предчувствие, — лицо Мэлнилитона было серьёзно и хмуро.
— Брось, mellon nin*, когда ты верил в предчувствия! — Глорфиндейл улыбнулся, но затем начал понимать, что его друг не шутит.
— Что-то назревает, — тихо промолвил Мэлнилитон, не обратив внимания на улыбку. — Я чувствую это. Всё затаилось, словно перед грозой. В Средиземье неспокойно, и даже в Имладрисе теперь нет былой радости. Слышишь? — эльф замер, и Глорфиндейл прислушался, — тишина. Даже птицы не поют.
Действительно, вокруг стояла мёртвая тишина, лишь где-то далеко позади, в долине, слышался шум водопадов. На равнине, распростёршейся на много лиг впереди, было тихо и не видно ни души.
— Ты прав, — теперь настала очередь хмуриться Глорфиндейлу. — Это не к добру. В последнее время орки часто заходят в наши земли, на днях было много небольших стычек прямо у границ. А сейчас точно затаились. Иногда так бывает перед тем, как…
—…перед тем, как они готовят что-то масштабное, — закончил за него Мэлнилитон.
Эльфы тревожно переглянулись.
— Ты думаешь, что…
— Орки Мглистых гор довольно умны и хитры, они вполне могут объединиться и напасть на нас, — эльда задумался.
– Только я понимаю… Они уже много столетий не пытались напасть на Ривенделл? Зачем им это? — Мэлнилитон вопросительно взглянул в сторону друга, желая узнать ответ.
Глорфиндейл несколько секунд безмолвно смотрел вдаль,
— Им могли приказать, — при этих слов эльф невольно положил руку на эфес меча и сжал рукоять.
— Но кто? — Мэлнилитон недоумевал. Несомненно, орки всегда беспокоили эльфов, чего стоила та битва у Лихолесья, но всё же…
Глорфиндейл смотрел на него долгим странным взглядом, а затем коротко ответил:
— Саурон.
***
Арименэль сразу заметила в Арвен сильное, но тщательно скрытое беспокойство. Принцесса Ривенделла была взволнована и сильно нервничала.
Эллет долго краем глаз наблюдала за волнением подруги.
— Что случилось, Арвен? — наконец не выдержала Арименэль, — что-то произошло с Арагорном?
Эллет помнила Эстеля совсем ребёнком, помнила, как в Имладрис пришла Гилраэнь, его мать, помнила детство Арагорна и его юность. А потом конечно же не могла не заметить его чувств к дочери Элронда.
— Нет, всё хорошо, — покачала головой Арвен, но Арименэль заметила тревогу в серых глазах подруги. Принцесса Ривенделла долго молчала, а затем, не выдержав, призналась. — Он хотел отправиться в Пригорье, а там сейчас становится небезопасно.
Арименэль отложила книгу, понимая, что разговор становится очень важен. Она слышала, что даже на Западе Средиземья становится беспокойно.
Как ей было известно, на западе жили хоббиты, очень беспечный и весёлый народ. Они не интересовались эльфами, а вот эльдар как раз наоборот. Недавно — по эльфийским меркам — к ним в Имладрис пришёл старый Бильбо Бэггинс, тот самый хоббит, который некогда отправился вместе с Торином Дубощитом и гномами к Одинокой Горе.
В Пригорье тоже жили хоббиты, и мысль о том, что в том месте может таится зло, тяготила эльфийку.
Хотя какое там может быть зло? Разве что в Вековечном Лесу, но это место предпочитали обходить стороной.
— Арвен, ну что там может случиться? — Арименэль постаралась улыбнуться, однако через секунду замерла.
Арагорн никогда ничего не делал просто так.
Элронд никогда не волновался зря.
Гэндальф не приезжал в Ривенделл на короткое время, если не спешил куда-то с таким видом, будто твориться что-то серьёзное.
Глорфиндейла в Имладрисе почти не видели — он всё время пропадал на границах.
Братья Арименэль тоже стали реже появляться во дворце, а вечный оптимизм Кэльдара куда-то исчез, и эльф ходил непривычно серьёзным.
И все они молчали. Молчали, когда многие эльдар и Арименэль в том числе что-то у них спрашивали.
Эллет напряглась, нахмурилась и хмуро посмотрела на Арвен, которая упорно прятала взгляд.
Сердце неприятно кольнула догадка, что от неё что-то скрывают. И не только от неё. Словно от ребёнка скрывают, словно боятся напугать.