Любовь слепа
Шрифт:
Ральф исполнил ее желание, и они заговорили о книгах, но у него осталась на душе тяжесть какого-то зловещего предчувствия, особенно когда вся компания возвратилась с выставки, а Губерт отправился с Алисой играть в теннис, снова оставив Ванессу совершенно одну.
Губерт не заметил этого.
Удачной уловкой — сказав, что они должны получить реванш у Чарльза Ланглея и кузена Губерта, которые накануне победили их, — герцогиня буквально заставила Губерта пойти играть. Он же в действительности желал одного — оставаться возле Ванессы и постараться изменить тон, установившийся между ними. Ему и в голову не приходила мысль, что она
— Какой сегодня зной, как душно, — сказала герцогиня, сбрасывая свою элегантную спортивную куртку, — можно подумать, что надвигается гроза.
— И ни одной крошечной тучки на этом скверном небе, — отозвался кузен, посылая мяч прямо над головой Губерта.
Ванесса — она стояла вдалеке, под буками, где собрались гости, — чувствовала, что каждый ее нерв дрожит в отдельности. Почему, почему ею всегда пренебрегают и оставляют в стороне — ведь она хозяйка дома. Герцогиня даже не спросила ее, можно ли им играть сейчас или нет, она пришла с этим планом, совершенно игнорируя Ванессу, и захватила в свои руки Губерта, как будто он принадлежит ей одной.
Их радостный смех доносился с лужайки, они были такими веселыми и дружными, и так свободно общались друг с другом, без этой церемонной вежливости, с которой обходилось с нею большинство мужчин.
«Они знают, что он презирает меня, и потому ведут себя так, — думала Ванесса, чувствуя себя совершенно несчастной. — Они берут пример с Губерта. Если бы он любил меня, и они знали об этом, они были бы совсем другими».
Не было ничего определенного, на что она могла пожаловаться. Вся компания, исключая Алису, выказывала ей уважение, но была какая-то тень, какое-то неуловимое «нечто» в их обращении с ней.
Ральф видел, что она страдает, но ничего не мог поделать. Когда партия в теннис окончилась, четверо игроков присоединились к остальной компании, пившей под деревьями прохладительные напитки. За столом велся общий легкий разговор. Чарльз Ланглей рассказывал, что, как говорил один человек на выставке, прошлой ночью в Лилиесфилде была горячая погоня за браконьером, расставившим силки на молодых куропаток. Губерт прислушался и вспомнил о шуме в лавровых кустах. Ванесса наблюдала за ним. Никогда еще он, казалось ей, не выглядел таким привлекательным, как сейчас в теннисном фланелевом костюме. Прирожденное изящество движений, отточенное благодаря спортивной тренировке, придавало всему его облику особое обаяние. Легкий румянец на загорелом лице и ясные синие глаза всегда вызывали восхищение женщин, а его равнодушие делало его еще более желанным.
Ванесса, глядя на него тайком, трепетала от любви и горя. Ведь он принадлежит ей по закону, ей, а не герцогине! Все, что здесь происходит, — позор. Она больше не могла этого вынести и, возвратясь наконец в дом, бросилась к окну в своей комнате. Здесь, стоя у окна за сетчатой занавеской, она смотрела на лужайку, где Губерт, растянувшись на траве у ног герцогини, с беззаботным видом трепал за уши свою собаку.
Потрясающий порыв страсти охватил Ванессу.
— Я убила бы ее, если бы могла, — шептали ее дрожащие губы, — он мой, а не ее!
ГЛАВА XVI
В этот вечер Ванесса более, чем всегда, походила на королеву в своем платье, шитом золотом и серебром; ее великолепные волосы были переплетены жемчугом, а на руке она держала подарок отца —
Обед прошел вполне спокойно, а затем в течение часа Ванесса и Губерт стояли, встречая гостей, приглашенных на танцы. Они не говорили друг с другом — холодное выражение лица Ванессы, казалось, замораживало слова, готовые сорваться с уст Губерта. Затем, когда танцы были в полном разгаре, они смогли наконец оставить свое место, и Губерт со вздохом облегчения направился в зал. Как это все тяготит его; завтра, когда разъедутся гости и они останутся вдвоем с Ванессой, — завтра он заставит ее заговорить и начнет постепенно разрушать, вставший между ними, барьер. Лучше всего, если он определенно покажет Алисе, что она надоела ему и что он не намерен в будущем принимать ее коварные заигрывания. Это была слабость с его стороны, что он позволял ей вести себя так глупо сентиментально, как она это делала в последние дни.
С таким намерением он направился к герцогине. На ней тоже было серебряное платье, и он не мог не подумать, насколько лучше выглядит Ванесса.
Мелкое тщеславие Алисы нашло удовлетворение в том, что она бесцеремонно завладела шалью Ванессы. Она завернулась в нее, и когда Ванесса вышла в зал из зеленой гостиной, где принимала гостей, первое, что она заметила, были ее муж и герцогиня, выходящие через балконную дверь на террасу.
Ее страстная итальянская натура заглушила в ней все остальное — безумное чувство ревности завладело ею. Она должна пойти за ними, должна узнать, каковы их отношения!
С хитростью отчаяния Ванесса вернулась через боковой ход и, схватив темно-синий плащ, завернулась в него — вся ее тонкая фигура в блестящем платье скрылась под ним, затем выскользнула через боковую дверь и очутилась на террасе.
Если она проберется по узенькой тропинке к лавровым кустам, она сможет совсем близко подойти к ротонде, куда, очевидно, направляются Губерт и Алиса. Она видела, как шаль, — ее шаль! — наброшенная на серебряное платье Алисы, отсвечивает в лунном свете.
Ярость сотрясла ее — зубы стучали, руки стали влажными и холодными; она остановилась в узкой аллее и, прижавшись к стволу кедра, могла издали видеть, как те двое вошли в ротонду и облокотились о балюстраду.
Сердце Ванессы так отчаянно билось, что она едва дышала. Она видела, как герцогиня бросилась к Губерту и обняла его за шею. Она задрожала от безумной ревности, но тут же увидела, как Губерт резко вырвался из обхвативших его рук и с совершенно недвусмысленным пренебрежением почти оттолкнул от себя герцогиню. Тогда, с чувством неизъяснимого облегчения, Ванесса пришла в себя. Жгучий стыд за свой поступок, за то, что она подсматривала за ними, охватил ее. Подлую и жалкую вещь она сделала, как низко пала она, Ванесса!
Она повернулась, чтобы броситься назад, в дом, и в этот момент раздался выстрел. В ее сознании промелькнуло смутное воспоминание о рассказе Чарльза Ланглея, что-то о браконьерах.
Дорожка делала здесь крутой поворот, и прежде чем Ванесса повернула за угол, какой-то человек выскочил из лавровых кустов и, уронив на землю револьвер, исчез в кустах, растущих по другую сторону тропинки.
Однако ничего этого Ванесса не увидела и не услышала — ее мозг был поглощен мыслью об ее собственном недостойном поведении. Она остановилась, чтобы перевести дыхание, на том самом месте, где лежал револьвер. И вдруг увидела, что Губерт бежит к ней из ротонды.