Любовь со странностями и без (сборник)
Шрифт:
– Вот как ему это удается? – спросила Ксения у Дины Самуиловны.
Ксения, которая была в курсе планов Веры, очень переживала за Алика. Если бы Вера надавила, он бы уступил. Алик был мягким, с женщинами не спорил. Но предложение Веры стало для него ударом. Так думала Ксения. Алик хоть и пытался шутить, но выходило не смешно.
– Что мне делать? – спросил он у Ксении.
– А ты хочешь, чтобы твоя дочь считала отцом другого человека? – уточнила Ксения.
– Я понимаю Веру. Геннадий – он ведь с Алисой. Постоянно. А я не пойми где.
– Так ты согласишься?
– Не знаю.
Ксения
– Ну что ты так волнуешься? – удивилась бывшая свекровь. – Ничего не произойдет.
– С чего вы так решили?
– Ну если я что-то понимаю в жизни, то готовность нового мужа взять на себя ответственность за чужого ребенка совершенно не означает, что он именно так и поступит. К тому же, если я немного разобралась в Вере, она родит своему новому мужу общего ребенка. И сделает это как можно скорее.
– Почему вы не скажете об этом Алику? Мне кажется, он и вправду очень переживает и совершенно не хочет, чтобы Геннадий удочерил Алису.
– Он меня не спрашивал, – пожала плечами Дина Самуиловна.
Ксения, узнав, что Алик подружился с Геннадием, восхитилась бывшим мужем. Какой он молодец. И все – ради дочки.
– Ты, как всегда, его идеализируешь, – хмыкнула Дина Самуиловна. – Не приписывай ему своих качеств.
И опять она оказалась права: Алик редко видел Алису. И не сказать, чтобы очень скучал по ней. Вера вскоре родила сына и вопрос удочерения Алисы заглох сам собой.
Очень быстро после развода с Верой, слишком быстро, с точки зрения Ксении, Алик нашел себе Карину. Тут даже Ксения не нашлась что сказать. Карина была не просто дурой. Бывают такие дурочки, но при этом добрые. Новая избранница Алика оказалась непроходимой дурищей. Мозга вообще не наблюдалось. Едва Карина открывала рот, Ксения принималась ждать, когда она его наконец закроет.
– Ксения, ты ее видела? Ты с ней общалась? Алик нашел в себе смелость нас познакомить, – позвонила Дина Самуиловна. – Это же просто незамутненный рассудок. Стерильная чистота в подкорке и отсутствие всяческих извилин! Гулкая тишина. Так бывает? Даже младенцы, как мне кажется, умнее. Они хотя бы кубики пытаются в пирамидку сложить.
Нет, Ксения не была снобом. Но все-таки у них с Аликом имелись общие интересы – книги, фильмы, музыка. Вера тоже была, как говорила Дина Самуиловна, «девушкой с приличным образованием». Карина же… Оказалось, у нее еще и пуленепробиваемая психика и всяческое отсутствие рефлексии. На шутки, юмор Карина вообще не реагировала – не понимала. У нее не бывало плохого настроения, она не страдала от противоречивых эмоций и чувств. Вообще не страдала. Алика она слушалась беспрекословно. На его загулы не реагировала. У нее всегда было одинаковое выражение лица – равнодушно-приветливое. Она делала долму, полностью погружаясь в процесс. Пока кипела вода в кастрюле, она стояла у плиты и смотрела, как кипит вода. Или как варится суп. Алик рассказывал об этом Ксении с нескрываемым восторгом. С не меньшим восторгом он рассказывал про пахлаву, которую, провозившись с полдня, Карина испекла специально для него. Дина Самуиловна на сей раз ошиблась – Карина очень хорошо умела собирать кубики. И
Чем Карина привлекла Алика? Она была на двадцать лет его моложе. С тупой прямотой серьезно объявила, что надо жениться, и Алик пошел жениться, то ли обалдев от такой прямоты, то ли подсев на жирное и сладкое. Карина немедленно забеременела, а потом еще раз. Девочки-погодки. Но вскоре нашлась тема, которая выводила ее из равновесия – разговоры о сыне. Карина хотела родить Алику сына и очень боялась, что опять будет дочка. Она была готова рожать до победного результата. И вряд ли задавалась вопросом, готов ли к этому Алик.
Алик, с которым и Ксения, и Вера обсуждали все планы, в том числе по поводу продолжения рода, в этом случае был поставлен перед фактом. И в первый, и во второй раз.
– Может, с тобой так и надо? – пыталась шутить Ксения, когда бывший муж звонил и сообщал, что Карина забеременела, родила и снова забеременела.
Карина совершенно серьезно на крестинах второй дочери сказала Ксении:
– Вы родили себе мальчика, и я себе рожу.
– Я вообще-то не себе рожала, – ответила Ксения.
Карина ее не поняла. Помолчала и вдруг спросила:
– А почему вы здесь?
– Что?
– Это же неприлично. Почему вы пришли на крестины? И почему Алик вам звонит? Вы же его бывшая жена.
– Мы, как бы это сказать, остались близкими людьми. Алик хотел, чтобы я пришла.
– Вы же развелись.
– Ну да. И что?
– Тогда почему вы общаетесь?
– Потому что у нас общие интересы.
– Какие?
– Сын.
Это, конечно, был запрещенный прием. Карина сразу сникла. Она, видимо, выстроила у себя в голове систему гарема – у кого из жен есть сын, та и главная, любимая, жена. Карина ревновала мужа к Ксении и считала, что все это из-за того, что она не может родить сына. У Ксении от Алика один сын? Значит, у нее должно быть два. Нет, три. Веру, как мать еще одной девочки, Карина во внимание не принимала.
Алик все же быстро утомился и начал сбегать от молодой ненасытной жены, которая жаждала зачать и родить наследника.
Карина, опять же следуя правилам гарема, Ксению терпела как «главную жену». Как-то Алик попросил привезти книги – половина его библиотеки хранилась у матери, половина у Ксении. «Так надежнее», – смеялся он.
– Давай ты сам заедешь, заберешь. Я боюсь твою Карину. Вдруг она меня отравит?
– Слушай, она странная стала. Я сам ее уже боюсь. Поговори с ней, что ли. Ну по-женски. С ней что-то происходит. Она даже плакать начала. Никогда ведь не плакала.
– Алик, почему я? Почему я должна вести душеспасительные беседы с твоей женой? Отправь ее к психотерапевту! Сам с ней поговори, в конце концов. Ты же ее муж. И она, кстати, права. Мы развелись. Почему я не могу от тебя избавиться? Почему ты вообще звонишь мне?
– Ксю, да ладно тебе. Ну пожалуйста. Не маме же мне звонить.
– А что? Прекрасная идея. Позвони Дине Самуиловне. Она быстро приведет твою жену в психическую норму. И не называй меня Ксю! Мы уже не в институте!
– Ксю, ну пожалуйста! – канючил Алик. – Если я к тебе приеду, Карина мне скандал закатит.