Любовь, страсть, ненависть
Шрифт:
Запустив пальцы в густые темно-каштановые волосы Джулиана, она таяла от удовольствия, пока его язык и губы жадно целовали ее грудь, а руки крепко прижимали к себе мягкие упругие ягодицы. Постепенно вздохи, вырывавшиеся из ее груди, перешли в слабые стоны. Что-то бессвязно бормоча в экстазе, она стаскивала с него шорты и рубашку. Потом резким толчком Доминик повалила его на песок, обжигавший спину. Взяв в рот его член так, как учил ее Гастон, она почувствовала, что все его тело напрягается, а эрекция становится все сильнее. Ее кошачьи глаза улыбались ему хитрой улыбкой, а губы в это время скользили по члену, лаская теплую, упругую,
Он не мог больше ждать, он должен был овладеть ею немедленно. Джулиан забыл об Инес, об их любви, о ребенке и о свадьбе… Сейчас он думал только об этой фее. Он нежно оторвал Доминик от себя и перевернул ее на спину. Потом, склонившись над ней, он на несколько мгновений замер и с хриплым вздохом удовольствия вошел в нее. Она была прекрасной партнершей и сразу понимала, что он хочет. Пот тек по их разгоряченным телам, губы и языки слились воедино, ее широко раскрытые веселые глаза кричали о счастье. Он входил в нее все глубже, ритмично раскачиваясь, и, когда попал в такт, на его лице застыла гримаса безумного удовольствия. Доминик почувствовала, что внутри нее начались какие-то глубокие, приятные, ранее не знакомые ей ощущения…
– Я люблю тебя, – прошептала она. – Я люблю тебя, Джулиан. Я люблю тебя. – Последние слова она прокричала уже в исступлении.
Звук мотора плывущего неподалеку от острова катера затих, и через некоторое время слабые волны тихо зашумели рядом с их сплетенными телами. В этот момент они оба испытали оргазм и громко закричали. Этот крик эхом отозвался в заливе.
Вдалеке па волнах спокойно покачивался одинокий катер, а сидящий в нем человек радостно смотрел в объектив, не переставая щелкать затвором фотоаппарата.
Шелковое кимоно неприятно липло к влажной коже, и Инес очень страдала, лежа в постели, вынужденная выслушивать наглого Скрофо, который пришел поговорить с ней:
– Пожалуйста, переходите к главному, мистер Крофт, – устало сказала она, прикуривая сигарету. – Я должна соблюдать полный покой. Так рекомендовал мне мой доктор.
– Тогда вам не следует курить. – Это было сказано раздражающе надменным тоном. – Особенно потому, что вы беременны.
– Откуда вы знаете, что я беременна? Этого никто не знает. Кроме того, это не ваше дело.
В его голосе зазвучали металлические нотки:
– Я все знаю. Я продюсер этого фильма и поставил себе целью знать все обо всех. – Он улыбнулся в душе. Это прекрасно прозвучало, надо не сплоховать и дальше. – Никогда об этом не забывайте, мадмуазель Джиллар, и оценивайте меня правильно.
– Чего вы от меня хотите? Я не имею никакого отношения к вашему драгоценному фильму, что же вам нужно?
– Вы имеете самое прямое отношение к фильму. Вы невеста кинозвезды и главного героя. Кажется, этой яркой звезде не очень нравится тот замечательный сценарий, который написали мистер и миссис Франковичи, сценаристы с огромным опытом и тонким чувством пре красного. Мне трудно было договориться сегодня утром с ним и с мистером Блуи Рейганом. – Его поросячьи глазки впились в нее. – И этому греку, Николасу Стоуну, так называемому режиссеру-вундеркинду, который снял все го два фильма, тоже не нравится этот сценарий.
– Но какое отношение это имеет ко мне? – воскликнула Инес. – Я едва знакома с Ником Стоуном и Франковичами.
Свесив со стула свое грузное тело, Скрофо презрительно посмотрел ей в глаза. Она почувствовала страх. Этот человек не может
– Вы здоровая женщина, Инес, и я не вижу никаких причин, которые помешали бы вам иметь очаровательного малыша. Но когда-то в прошлом с вами очень плохо обошлись. У вас была повреждена внутренняя ткань, и сейчас там шрамы. Там были серьезные раны.
– Это может сказаться на ребенке? – со страхом спросила Инес.
– Нет, если вы, конечно, будете осторожны. У вас очень серьезно пострадала шейка матки и сама матка. Я не говорю, что так обязательно будет, но это вполне может повлиять на вашу беременность, если вы, как я уже сказал, не будете осторожны.
И теперь, глядя на Скрофо с нескрываемым презрением в глазах, она неожиданно поняла, что именно этот человек и был той самой причиной, из-за которой она теперь лежит в постели и страдает от боли, кровотечения и страха, все это из-за тех ужасных извращений, которым он подверг ее много лет назад.
Скрофо встал с узкого стула и пересел на край кровати. Его коричневые ботинки процокали по мраморному полу, и покрытое липким потом лицо наклонилось над Инес. Она слышала, как внизу накрывают столы для ланча. Из внутреннего дворика доносилась веселая мексиканская музыка. Инес подумала, что сегодня замечательный день, и с грустью посмотрела на позолоченные солнцем белые хлопья облаков. Как ей хотелось оказаться сейчас далеко-далеко отсюда, неважно где, лишь бы не здесь, наедине с этим чудовищем.
– Итак, – произнес он. В его голосе слышались злость и угроза. – Теперь я постараюсь растолковать это тебе поподробней, мерзкая шлюха. – Он непроизвольно провел пальцами по шраму, и его губы скривились в той знакомой омерзительной улыбке, которую она никогда не могла забыть. – О твоем прошлом здесь никто ничего не знает, не так ли? Даже твой драгоценный жених? – он с угрозой посмотрел на нее. – Или знают, Инес? Проститутка, шлюха, уличная девка… со скольких лет? Сколько тебе было, когда я тебя снял? Тринадцать? Четырнадцать?
Инес чувствовала, что у нее перед глазами плывет красная пелена. Как будто сбылись ее ночные кошмары. Ей казалось, что у нее в руке сейчас точно такое же лезвие, как тогда, в Париже. Инес почувствовала, что в животе у нее все сжалось и начались спазмы. Теплая кровь потекла по бедрам, и они стали скользкими. Она отчаянно пыталась сдержаться.
– Это не ваше дело, Скрофо! Скажите мне, чего вы от меня хотите! – Она затушила сигарету и сразу же закурила следующую. От крови постель стала мокрой, но она не двигалась. В голове у нее все звенело и кружилось. У нее на глазах этот призрак из прошлого разрушал ее будущее, ее прекрасное будущее.