Любовь Стратегического Назначения
Шрифт:
— А? — Ярик достает пакетик и смешивает его содержимое с табаком из выпотрошенной минуту назад сигареты.
— Неплохо, — Юра шуршит папиросной бумагой, заворачивая в неё полученную смесь, — только при чём тут «Ливайс»? Был бы в городе их фирменный магазин? Тогда да… А так…
— Ой, да ёп’тыть. Главное — идея. А идея есть. Северный вариант: снегоходы…, снег опять же… Экстрим, насилие, хэппи энд.
Ярик склеивает языком самокрутку, прикуривает и, затянувшись дымом, говорит сдавленно: «Если что — продам «Коламбии» или «Пепси».
— Будет висеть на одной руке, а
— Банку. Бутылка — отстой… Вот банка — да-а, 0,33 ёмкостью… Её снимать прикольней. В «неспизамерзнешь» тоже банки снимали.
«НЕ СПИ, ЗАМЕРЗНЕШЬ» — видеоролик, снятый когда-то Яриком. Ярик работает режиссёром на местном телевидении и создаёт то, что сам называет «зашибенная пердула». Ролик «НЕ СПИ, ЗАМЕРЗНЕШЬ» выглядел так: мужик, присевший на небольшой заборчик, пьет пиво, банку за банкой: две, три, четыре… В конце концов у его ног валяется штук десять пустых ёмкостей. Сам мужик, нахохлившись и захрапев, засыпает, сидя на заборчике, и в конце концов падает. Общий план. Мужик, припорошенный снегом, похрапывает. В верхнем правом углу температура: —40oС. Надпись: «НЕ СПИ», двухсекундная пауза, — «ЗАМЕРЗНЕШЬ».
Тогда в Тихом в течение месяца замерзли несколько пьяных вахтовиков, не рассчитавших свои силы и заснувших прямо на улице. В Приполярье в середине января подобная беспечность стоит жизни или отмороженных конечностей. Поэтому ролик, что называется, «попал в струю». Были сделаны плакаты, развешенные на домах. «Настоящая акция, по-взрослому», — говаривал Ярик. Опыт переняли несколько других северных городов: число замерзающих к тому времени сократилось, и восторженные тётки из управления семейной политики при администрации округа приписали его ролику. Ярик не возражал. В Москве «НЕ СПИ, ЗАМЕРЗНЕШЬ» взял первый приз на фестивале региональных средств массовой информации. Авторские права Ярик продал за приличную сумму. На деньги приобрел самый навороченный «лэптоп» и побывал в Америке.
— У них там папирос нет… Прикинь? Они крутят самокрутки, чтобы «гудулю» дунуть. Меня одна пиндоска научила «джойнт» мастырить. Во… — Ярик быстро и ловко закручивал «джойнт» и предлагал всем желающим. А желающие всегда находились.
В Америке Ярику понравилось: он ходил по jazz клубам, покупал гудулю у чёрных дилеров и трахал американок.
— Без презерватива никого не имел, — сообщал он интересующимся. Интересующихся хватало.
— У них, мля, на самом деле все то же самое, только бабы пострашнее и дома повыше… А пиво, если тебе нет 21—го года, хер продадут. Легче кокс купить у какого-нибудь Педро, чем банку пива. Бардак.
…Находясь в одном из самых больших городов Америки, Ярик, снимая на свою маленькую цифровую камеру местный пейзаж, вдруг заметил низколетящий пассажирский самолёт. Город назывался Нью-Йорк. А происходило всё в сентябре 2001 года. Ярик оказался первым, кто снял врезающийся в здание «Боинг». Когда во второе здание тоже врезался самолёт, Ярик сказал: «Во, мля!» — и кинулся в офис одной из ведущих американских телекомпаний. Через полчаса его кадры пошли во всемирный эфир. А Ярик вышел из кабинета главного редактора
— Наличными. Они заплатили наличными, — говаривал Ярик, щурясь на лампочку и затягиваясь сигаретой.
— Много? — спрашивали интересующиеся.
— Достаточно, — отвечал он.
Ярик вообще был не бедным человеком. Он сам о себе так и говорил. У него была квартира в Москве и домик в Ялте.
Об этом знал только Юра, как близкий друг.
— Какого хера ты тогда тут торчишь? — спросил его Юра, докуривая обжигающий пальцы джойнт. — Пер бы себе в столицу… Или в штаты. Там и продашь идею «Ливайсам». Гонорар возьмешь джинсами.
— На фуя мне столько джинсов? Придумал! Сделаю джинсовую бомбу!
— Наймешь самолет и скинешь на Пентагон? Пожалуйста! — Юра схватил Ярика за щеки, — скажи «да»!
Они с Яриком захохотали, как сумасшедшие. Я представил себе множество джинсов, падающих с неба, и тоже засмеялся.
— Ты-то… — задыхаясь, просипел Юра, — ты-то чего ржешь?
— А он надышался. И теперь тоже как и мы — парень без глаз, — сказал Ярик, и они снова захохотали. Ярик упал на спину и стучал ногами по полу.
Полчаса спустя, изредка похихикивая, Юра, Ярик и я пили чай.
— Ну, чё, вспомнил что-нибудь о себе? — спросил Ярик.
— Нет, — ответил я.
— Вообще?
— Ага, — я довольно улыбался: все смеялись. Весело было. Мне нравится, когда весело. И чай сладкий.
— Может, дать ему дунуть, а? — спросил Ярик Юру. — Средство для расширения сознания номер один в мире!? А?! Миллионы людей не могут ошибаться! Прикинь: дунет — и как вспомнит, кем был раньше, а? Как зовут, например, а?
— Не надо, — строго сказал Юра. — Он и так знает, как его зовут.
— Да, — сообщил я, — Дровосек.
— Ага, — произнес Ярик, — хорошее, наверное, имя. Только я не могу называть человека таким… э-э-э мм… названием. Может лучше Дро? Старик Дро! — хлопнул он меня по плечу. — Как дела?
— Зашибись! — ответил я и улыбнулся.
— Хороший ты парень, Дро! — Ярик тоже улыбался.
— Да! — сказал Юра. — За это его, наверное, и стукнули молотком по башке.
Память — огромный пустой ангар. Тьма заполняет его осязаемыми черными чернилами. Мое маленькое отупевшее Я стоит посреди гулкого пространства, гадая о его размерах и зная, — пустота огромна. Но не безбрежна. Где-то у неё есть границы. Где-то есть стены. И моё Я медленно, нащупывая ногой каждый миллиметр пути и выставив вперёд руки, слепо движется… Вперёд? Назад? По кругу?
Где-то в этой тьме, может быть, прячутся мои воспоминанья. Как разведчики в приборах ночного виденья, бесшумно кружат они возле Я, рассматривая и не решаясь подойти. Никаких знаков — черная стерильная пустота. Если бы на полу ангара была пыль, то на ней могли бы остаться чьи-то следы… Нет ничего. Даже во тьме я это чувствую… Все ушли? Или здесь никогда никого не было? Никто не забегал сюда выкурить украдкой папиросу и случайно оставить окурок или хотя бы запах табачного дыма? Очевидно, нет…