Любовь тебя настигнет (Великий побег)
Шрифт:
Он вытащил из сумки бутылку белого вина «Совиньон» и достал штопор.
— Жаль, вы не видели ее тогда. Она была полна жизни, все время смеялась, не напрягалась и не грустила, как сейчас. Она не ходила, а порхала. — Он вытащил пробку. — Считалось, что самая красивая девушка на острове — это Стар, мать Тоби. Но когда рядом появлялась Бри, я даже смотреть ни на кого не мог, хотя и знал, что она слишком хороша для меня.
— Это не так. — Они не заметили, как Тоби взобрался по лестнице, свисавшей
— Ей нелегко пришлось, Тоби, — сказал Майк, наливая вино в пластиковый стакан и подавая Люси. — Нужно посмотреть на ситуацию с ее точки зрения.
Тоби вспрыгнул на палубу, с его худого тела стекала вода.
— Она никогда вас не защищает. Не понимаю, почему вы защищаете ее.
Потому что он такой человек, подумала Люси. Он не стал разбираться с парнем, который въехал ему в бампер, простил спившихся родителей, а теперь защищал Бри, пусть даже она не ответила взаимностью на чувства, которые у него остались.
Майк рывком открыл пакет с чипсами.
— Лучше бы вы взяли бутерброд, не то я его съем.
Тоби с Майком обменивались шутками, поглощая чипсы с бутербродами вперемешку с печеньем, которое захватила Люси. В обществе Майка Тоби был совсем другим — смешливым и общительным, от привычной угрюмости не оставалось и следа. Когда все поели, Тоби растянулся на задней скамье и, когда солнце начало садиться, уснул.
Майк взялся за штурвал, и они направились назад. Люси сидела рядом, потягивая третий бокал вина и любуясь искорками заходящего солнца на воде. Вдруг ни с того ни с сего он сказал:
— Я совершил подлость по отношению к Бри, когда мне было шестнадцать. — Он говорил достаточно громко, для того чтобы Люси могла слышать его за шумом мотора, но до Тоби звуки их разговора не долетали. — Она любила Дэвида, отца Тоби, а я так ревновал, что возненавидел их обоих. — Он включил задний ход. — Как-то ночью я шпионил за ними, а потом нашептал ее матери, чем они занимались или по крайней мере собирались заняться, если бы мне удалось подсмотреть. На следующий день Бри уехала. И никогда больше не возвращалась. Лишь два месяца назад она снова оказалась на острове. Поэтому несложно понять, почему она видеть меня не может.
Люси обхватила пальцами пластиковый стаканчик.
— Вы еще любите ее?
Он задумался.
— Думаю, настоящая любовь должна быть взаимной, а это не наш случай. Но мне не нравится смотреть, с каким трудом она тянет лямку. — Он виновато улыбнулся Люси. — Что-то я все о себе болтаю. Обычно я не такой, но с вами легко.
— Я не возражаю. — За этот день Майк рассказал ей о себе больше, чем Панда за все время.
Когда перед ними замаячила пристань, Майк удовлетворенно вздохнул.
— Я путешествовал
— Зато зимой появляются прямо противоположные мысли.
— Каждый год я провожу пару недель в Майами, но мне всегда очень хочется вернуться. Катание на лыжах, рыбалка в проруби, снегоходы. В других частях страны зимой люди впадают в спячку. А здесь, на озере Мичиган, начинается самое веселье.
Она рассмеялась.
— Вы могли бы торговать песком посреди пустыни.
— Люди знают, что могут мне доверять. — Он бросил на нее взгляд и в отличие от Панды не стал опускать глаза на ее грудь. — Я самый богатый человек на острове, — деловито заявил он. — И не воспринимаю это как данность. Все, кто живет здесь, знают, что если случится беда, я приложу все усилия и помогу.
— Люди не злоупотребляют этим?
— Периодически кто-то принимает меня за простофилю, но я вот что вам скажу… Лучше пусть будет так, чем я откажу в помощи человеку, который в ней на самом деле нуждается.
И это многое говорило о Майке Моуди. То, что она поначалу расценила как бахвальство, оказалось истинным благородством души. В отличие от Патрика Шейда Большой Майк не боялся позволять людям видеть, каков он без прикрас.
Панда услышал ее шаги на веранде. Как обычно, она вошла в дом через двери спальни, вместо того чтобы войти через парадную дверь, как любой нормальный человек. Облегчение, которое он испытал, узнав, что Люси в безопасности, немного заглушило его гнев. Из-за того, что он переживал за нее, у него весь день пошел насмарку.
Он сосредоточился на триллере в бумажной обложке, который лежал у него на груди, и притворился, будто читает. Он не поднял голову, когда открылись раздвижные двери, но краем глаза видел все, что хотел.
Она была растрепанная и счастливая. На белом пляжном платье, которое она надела поверх купальника, красовалось пятно от еды. Она криво завязала его на талии, так что у одной груди оно приоткрылось. Купальник настолько соблазнительно обтягивал ее округлости, что редакторам глянцевых журналов такое даже не снилось.
Она окинула взглядом Патрика вместе с кроватью, на которой он лежал, но ничего не сказала. Он скрестил ноги и кивнул на комод.
— Я принес собой свинью, чтобы освежить комнату.
— Мне не нужна твоя свинья.
— Ты шутишь. Это отличная свинья.
— Каждому свое. — Она потянула за нижнюю часть купальника. От нее пахло лосьоном для защиты от солнца и озером.
Он отложил книгу и свесил ноги набок, стараясь выглядеть чертовски непринужденно.
— Долго же тебя не было.