Любовь, только любовь
Шрифт:
– – Чем же? – пробормотал Абу, снова засучив рукава. – Когда этот почтенный суконщик нашел вас, у вас не было ничего, кроме ваших доспехов.
Матье, со своей стороны, решил, что раненый слишком уж дерзко смотрит на его племянницу. Он тихо втиснулся между ними и начал рассказывать рыцарю, как они натолкнулись на него на берегу Эско, сняли с него доспехи и доставили в гостиницу «Карл Великий». Затем юноша, вдруг став серьезным и задумчивым, поведал им свою историю. Он был отправлен послом от дофина к герцогу Бургундскому и ехал по проселочной дороге в сопровождении единственного оруженосца, как вдруг на другом берегу реки их окружила и атаковала шайка разбойников, наполовину бургундцев,
– Жаль, если это так, – сказал он печально. – Он был чудным мальчиком.
Пока он говорил, Абу-аль-Хайр продолжал делать свое дело, время от времени прерываемый криками боли и гнева своего пациента. Терпение явно не относилось к числу тех качеств, которыми обладал Арно де Монсальви.
Катрин же все это время пожирала его глазами. Похоже было, что Небеса сотворили для нее это чудо, возвратив из могилы человека, которого она никогда не переставала любить. Между ней и Арно ковалась невидимая нить, и с каждым мгновением, с каждым взглядом, которым они обменивались, она крепла и углублялась. Каждый раз, когда она ловила на себе взгляд раненого, что бывало довольно часто, она чувствовала, будто внутри у нее что-то взрывается. Ее щеки горели. Рыцарь, несомненно, желал только одного: быть оставленным хоть на мгновение наедине с девушкой, чья красота, что он и не пытался скрыть, его ошеломила. Поэтому он яростно запротестовал, когда доктор поднес к его губам маленькую золотую чашечку, в которой развел таинственное питье. Юноша попытался оттолкнуть ее.
– Мой дорогой юный рыцарь, – строго сказал мавр, – если вы хотите быстро восстановить свои силы, вам нужно уснуть. Это поможет.
– Мои силы? Но я должен завтра ехать! Со мною послание дофина… Я должен отправляться в Брюгге.
– У вас сломана нога. Вы должны оставаться в постели! – вскрикнул Абу-аль-Хайр.
– Кроме того, – нежно вставила Катрин, – возможно, вам уже не удастся найти в Брюгге герцога. Он сейчас на пути в Дижон, где у него много дел. А Дижон… это как раз то место, куда мы направляемся.
К концу ее речи угрюмый взор Арно прояснился. Когда Катрин кончила, юноша протянул ладонь, чтобы взять ее руку в свою, но вместо нее наткнулся на сюртук Матье и снова нахмурился. Затем он вновь пришел в хорошее настроение, улыбнулся и провозгласил, что ничто не может доставить ему большего счастья, чем путешествие вместе с ней.
– Я полагаю, – добавил он, – что нам удастся найти какие-нибудь носилки.
– Мы подумаем об этом завтра, – перебил Абу. – Сейчас выпейте это!
Через несколько минут, благодаря действию сильного снотворного, глаза рыцаря закрылись, и он мирно уснул. В комнате не осталось больше никого, кроме чернокожего слуги, которого доктор оставил ухаживать за больным. Оба раба были немыми, что сильно уменьшало возможность их ссоры с пациентом. Как доверительно поведал доктор Матье, пациент, судя по всему, был так же упрям, как «скорпион, разбуженный в своей норе».
Катрин, покидая комнату последней, с сожалением вздохнула.
Компания Абу-аль-Хайра оказалась куда более занимательной, чем могла предположить Катрин, невзирая даже на его упорный отказ примириться с ее присутствием. Он был, по сути, молодым человеком, несмотря
– Эти ваши бани, – говорил он презрительно, – в Кордове сочли бы пригодными только для рабов.
Но, несмотря на этот недостаток, он готов был признать, что в христианском мире есть и свои хорошие стороны, что он чрезвычайно интересен и может предоставить врачу огромное поле для изучения, ибо люди в нем рубили друг друга на куски гораздо чаще, чем в странах Ислама. Особенно по сравнению с кордовским халифатом, где все было настолько мирно, что там вряд ли можно было ожидать существенного развития медицины.
– Здесь на любом перекрестке можно найти труп, – заключил он с видом величайшего удовлетворения. Несмотря на свой возраст, он много путешествовал от Багдада до Каира, от истоков Нила до Александрии, – всегда в поисках одного и того же – знаний. Сейчас его план состоял в том, чтобы прибиться ко двору могущественного герцога Бургундского, чья слава уже разнеслась за моря и горы.
– Наша встреча означает, что мне не надо будет продолжать свой путь по воде, – сказал он Матье. – Я поеду вместе с раненым и, стало быть, смогу присматривать за ним, пока мы не достигнем Бургундии. Он нуждается в этом. Но мы отправимся не раньше, чем через два-три дня. Эта гостиница, похоже, не такое уж плохое место.
Как выяснилось, маленький доктор питал слабость к доброй еде. В данный момент он крепко впился зубами в жареного цыпленка с гарниром из трав и пряностей, которого он запивал большими глотками местного вина, пренебрегая заповедями Корана ради урожая прославленных виноградников Сансера.
– В таком случае мы встретимся в Дижоне, – ответил Матье, также с набитым ртом, – потому что мы с племянницей и со слугами отправляемся завтра. Мы и так уже опаздываем в Дижон.
Катрин не принимала участие в трапезе. Выпив чашку молока, она рассеянно покусывала медовый пряник. Эти последние слова, однако, вывели ее из состояния задумчивости.
– Я думаю, что было бы веселей, если бы мы поехали все вместе, – сказала она.
Тут Матье, без всякой причины, впал в ярость.
– Нет! – крикнул он, ударив кулаком по столу. – Мы едем завтра! Если хочешь знать, мне совсем не понравилось, как этот рыцарь смотрел на тебя. А что до тебя, так ты ему улыбалась, как будто с ним заигрывала, слово даю! И тебе давно пора рассказать мне, где ты видела его раньше.
– Не надейтесь узнать что-нибудь интересное, – холодно сказала Катрин. – Мне нечего сказать, кроме того, что я никогда раньше не видела этого рыцаря. Он очень похож на человека, с которым я когда-то была знакома, вот и все! А теперь доброй ночи, дядюшка Матье!
Сделав торговцу тканями и его новому другу реверанс, она поспешно вышла из комнаты и, пока Матье не успел перехватить ее, поднялась по деревянным ступеням, а затем пошла по узкой галерее, ведущей к спальням, все двери которых выходили на внешний балкон. Она остановилась перед дверью комнаты Арно, из-под которой пробивался слабый луч света. Она чувствовала страстное желание войти и посмотреть на спящего. Ее комнатка находилась на дальнем конце балкона, по соседству с той, которую занимал этот красивый раненый рыцарь.