Любовь в Академии Магии
Шрифт:
— Вы правы, моя драгоценная мисс, давайте я провожу вас в новую палату, и вызову кого-нибудь из учебной части, чтобы определить какие знания нужно освоить в первую очередь. Ведь элементарные навыки никуда не ушли.
— Мне кажется все, что можно считать рефлексами или мышечной памятью, или что мы делаем не задумываясь, осталось. А вот кто я, где я, и для чего нужны какие-то вещи, да как они называются, не помню.
— В моей практике были случаи частичной потери памяти, обычно они связаны с отторжением чего-то неприятного или страшного для пациента.
— Видимо, учеба здесь не сахар, — рассмеялась Люба, а
— Ничего, хороший менталист это исправит, вот вернется ректор и займется вами. Да и не только, а то распоясались совсем некоторые студенты.
— А кстати, кто это был? Парень, которого вы выгнали? — решила уточнить женщина, мало ли что её связывает с этим мужланом.
— Зачем вам это знать? — прорезались ревнивые нотки в голосе лекаря. — Хотите продолжить?
— Что вы, увольте, — ужаснулась Любовь Павловна. — Но мне ещё здесь учиться и явно с этим кадром я столкнусь не раз.
— Ну да, конечно, тем более, подозреваю, именно он виноват в вашем «выгорании», моя драгоценная мисс. Ульрих Фламе, внучатый племянник императора.
— Все чудесатее и чудесатее, — прошептала Люба, понимая, что предыдущая владелица тела была готова умереть, лишь бы отделаться от подобного преследователя. — «От одних «богатеньких» деточек к другим, везучая ты, Любка. Но ничего, мы еще поборемся», — подумала она.
После этого разговора, лекарь проводил её в другую комнату, ничем особо не отличающуюся от предыдущей, разве что на двери была пластина, к которой он поднес ладонь и произнес своё имя. И заставив Любу повторить его действия, пообещал, что теперь никто кроме неё, медперсонала и высшего руководства Академии зайти в палату не сможет.
— Простите, лекарь Аларион, а можно мне книжек каких-нибудь, про историю, географию, или устав академии хотя бы. Утолить информационный голод, так сказать, а то боюсь, я сойду с ума в четырех стенах. Сумасшедший маг это, наверное, плохо? — Люба вновь сделала «глазки шрековского кота» отправляя мысленный посыл доктору, что она замечательная девочка, и он очень хочет ей помочь: «Я прямо джедай», — хихикнула она про себя, вспомнив свой недавний поход в кино в полном одиночестве.
— Ох, мисс Авалон, Леа. Боюсь, сумасшествие это одна из причин запечатывания дара. Поэтому крепитесь, но книжек вам не обещаю. Могу послать запрос к завхозу общежития, если у вас есть визор к коннектору, то попрошу вашу соседку его принести, а если нет, не расстраивайтесь, мы что-нибудь придумаем, — лекарь увидел, что Любовь погрустнела, от его слов. Она не понимала, что за коннектор, и что за визор, и не знала, есть ли эти вещи у девушки, которой она стала. — А теперь отдыхайте, — сказал эльф и ушел.
Глава 3. Тот неловкий момент, когда лежать в больнице — к добру
Стоило лекарю закрыть за собой дверь, как Любовь Павловна рванула в «дамскую комнату» с совсем неприличной для её возраста скоростью. Но терпеть и не идти по естественной нужде, чтобы не прерывать разговор с положительно настроенным и пока единственным знакомым существом, не хотелось.
К её счастью, местный санузел особо от привычного ничем не отличался, разве что кнопка на стене реагировала не нажатие, как в популярных нынче инсталляциях, а на прикосновение. Но потом Люба увидела зеркало, и ей стало не до кнопок.
Девушку, что смотрела
— Во всех ты, Душенька, нарядах хороша: По образу ль какой царицы ты одета, пастушкою ль сидишь ты возле шалаша, во всех ты чудо света. То еще чудо, — улыбнулась Люба. — Можно не быть серьезной, перестать «соответствовать возрасту», чудить, творить и вытворять! — от счастья женщина затанцевала по палате. Только сейчас она смогла признаться себе, как сильно на неё давила сложившаяся ситуация и возраст, в котором она еще оставалась одна. — И этот второй шанс я использую от души и на полную катушку!
— Я вижу, что вам явно лучше, — в палату вошла невысокая худенькая девушка, её кожа была оливкового цвета, и сама она казалась невесомой и прозрачной.
— Просто радуюсь, что осталась жива, — смутилась Люба.
— Это замечательно, — вновь зазвенел голосочек медсестры. — Я в курсе про потерю памяти, меня зовут Динь Делвинь, я дриада и старшая медсестра в изоляторе. Здесь твои личные вещи, всякие наши женские штучки, — она озорно подмигнула. — И коннектор с визором.
— Спасибо! — искренне обрадовалась женщина, информационное голодание её пугало, а тут практически волшебную палочку подарили. Но стоило ей взглянуть на странные предметы, вся радость померкла. Как ими пользоваться Люба не знала. — Ой, — она растерянно посмотрела на Динь.
— Показать, как это работает? — догадалась дриада.
— Да, если вам не сложно. Так стыдно, чувствую себя младенцем.
— Ничего страшного, вот когда память теряют до состояния младенца это печально, учиться заново ходить, говорить, читать просто ужасно. А вы быстро наверстаете, — поддержала её медсестра, и начала показывать, как включаются аппараты, и какой функционал им доступен.
В принципе, все оказалось не так страшно, как сначала подумала Любовь Павловна. Это был аналог земного смарфона с интернетом, просто здесь был коннектор, визор и магсеть. А так все тоже самое, соцсети, мессенджеры, вот только не было номеров, связывались через магсеть по имени, и это было даже удобней. Если тебе позвонит кто-то незнакомый, по всплывшей фотографии сразу поймешь кто это. Динь, пообещав принести в скором времени Любе поесть, оставила её одну, «просвещаться».
Глава 4. Информирован, значит вооружен
Как уже Люба узнала от лекаря, находилась она в академии Магии, что располагалась на окраине столицы империи Ахен. Основана была это академия несколько тысяч лет назад, когда собственно и появилась империя. Прадед нынешнего императора устроил завоевательный поход по всем близлежащим землям, и соединил в одну страну целый материк, и, завершив эту славную миссию, скончался, закрепив границы собственной магией отдав жизнь. Теперь все восстания «накрывались медным тазом» без вмешательства правительства, восстающих успокаивала природа. В визоре мелькали отрывки истории становления империи, а Любовь Павловна не переставала удивляться.