Любовь в движении
Шрифт:
Я кивнул и огляделся, интересуясь возрастом других участниц.
– Ну а всем остальным сколько лет? – продолжил я с вопросами, проявляя интерес к остальным участницам.
– Мы все твои ровесницы, – ответила Маша, подчеркивая единство возраст группы.
Возникло молчание, которое заполнило пространство между нами. В то время, когда воздух стал холодным, Саша решила нарушить эту атмосферу, обратившись ко мне с улыбкой и интересом.
– А у тебя есть старшая сестра? – спросила она с улыбкой.
Я отреагировал
– А тебе это не касается.
Саша уже взглянула на свою старшую сестру Катю, ища у нее поддержку или понимание в этой неловкой ситуации. А вот остальные гимнастки обменялись взглядами, ощущая напряжение, которое стало все больше нарастать в группе.
– А вы втроем можете показать мне какой-нибудь элемент? – спросил я с интересом, чтобы эти курицы отстали от меня наконец.
– Давайте, – согласилась Вика, постепенно смягчая свое отношение ко мне и проявляя готовность показать свои навыки.
– Сейчас мы тебе покажем, – улыбнулась Саша, поддерживая инициативу Вики и проявляя заметную уверенность в своих способностях.
В спокойном и пустом зале, где кроме нас никого не было, я был свидетелем удивительного выступления трех талантливых гимнасток – Кати, Вики и Алины. Они продемонстрировали мне свой элемент. Очарованный их элегантностью и силой, я увидел, как Вика и Катя с легкостью подняли Алину в воздух. А взаимодействие и синхронность между ними были безупречными, и они создали неповторимую картину гармонии и даже эстетического великолепия.
Но в этот момент всплыла в памяти разговор с психологом, который произошел после второй пары, когда он пригласил меня в свой кабинет. У нас была долгая беседа, где я откровенно выразил свои затруднения и предубеждения по отношению к гимнасткам.
"Ты не можешь уйти от своего наказания," – сказал он, в котором звучала серьезность.
"Ну почему?" – возразил я, испытывая сомнения и желание сбежать от наказания.
"Если ты откажешься, тебя больше не возьмут ни в какую спортивную команду. А если ты не будешь им помогать, – замолчал он. – то они могут проиграть в городских соревнованиях, которые пройдут в конце мая, и это будет на твоей совести."
"И что будет?" – с волнением спросил я.
Но это очевидно, что я стану изгоем.
"Тебе будет трудно войти в какую-либо другую команду, так как они уже будут знать о твоем поведении. А после окончания, тебе также будет сложно. Ты станешь изгоем, и сейчас эта коман-да – единственное, что сейчас, может дать тебе возможность спасти свое будущее."
Я с пониманием кивнул, но в моих глазах уже отражалась депрессия. С тяжелыми мыслями и эмоциями наполнилась моя внутренняя душа, и это было видно в моем взгляде. Горе и уныние проникали сквозь каждую мою мысль, создавая темное облако, стремящееся окутать меня полностью. Внутри меня бушевала буря, и я чувствовал, что
А сейчас я чувствую глубокую депрессию.
Я перевел свой взгляд на гимнасток, и в этот момент мои глаза замигали от изумления. Вика и Катя работали вместе, синхронно поднимая Алину, а затем она с легкостью и грацией выполняла акробатический элемент. Она с кувырком прыгала высоко. А в тот момент я понял, что несмотря на все свои негативные чувства, гимнастки действительно удивительные спортсменки, достойными уважения.
В этот момент, ко мне подошла Надежда.
– Артур, а ты извинился перед Алиной? – спросила она холодно.
– Нет, – ответил я с холодным тоном.
– А почему? – возмутилась она.
– Не хочу.
– Дурак что-ли?
– Нет.
– Тогда тупой.
В этот момент, не сумев сдержать свой гнев, я повысил голос, вырываясь:
– Да вы заколебали меня!
Девушки, и гимнастки выполнявшие элемент, заметили напряженный разговор и с интересом собрались вокруг нас, чтобы прослушать меня.
– Мне наплевать на вас всех! – с яростью произнес я, испытывая смешанные чувства обиды и разочарования.
– Артур, ты о чем говоришь? – испугано спросила Катя, пытаясь понять причину моей возмущенности.
– Замолчи! – зарычал я, раскрывая гневно свою ярость на нее и на остальных.
Все девушки были напуганы, особенно Надя и Алина.
Надя с испугом смотрела на меня, выражая озабоченность и некоторое сожаление по поводу развивающейся ситуации. Девушки понимали, что ситуация начинает накаляться и становиться все более напряженной.
– Артур… – начала Катя, стараясь прервать мою ярость своим спокойным голосом. – Ты должен успокоиться, пожалуйста. А если у тебя какая-та проблема, мы готовы помочь тебе.
– Ну успокойся, пожалуйста, – добавила кто-то из девушек, пытаясь апеллировать к моему разуму и рассудить меня.
– Нет! – осторожно покачал я головой, не готовый успокоиться и отпустить свою злость.
– Ну успокойся тогда, – сказала Вика, недоумевая, как еще можно было увести меня от гнева и конфликта.
– Давай хотя бы поговорим, – предложила мне Маша, но я не стал ее слушать.
– А я не хочу успокаиваться! А знаете что, да пошли вы все! – с гневом в голосе сказал я и решительно покинул зал.
К черту их!
Гимнастки, смотря друг на друга, осознавали, что они надо мной подшучивали, подслушивая мои разговоры, и испытывали сожаление о том, как весь этот конфликт развивался.
– Не надо Саша, – покачала головой Вика с пониманием. – Оставь его в покое. Не видишь ли, над ним уже полтора года все смеются и насмехаются.
– Ого, – удивилась Маша.
– Ужас, – с сожалением согласилась Катя, видя, как эта ситуация все более усугубляется и отдаленные последствия разрастаются.