Любовь в двух мирах
Шрифт:
Через час я буквально силой заставила себя вынырнуть из омута своей тоски и позвонить в колокольчик, вызвав таким образом челядь. Вошли те же горничные, моя личная прислуга, молча взяли под руки и помогли мне подняться, молча накрасили, повесили на меня корсет и бледно-желтое пышное платье, в волосы вплели искусственные цветы, шею украсили массивным аметистовым колье, пальца – фамильными перстнями мужа, показывающими его благосостояние и мою принадлежность его роду, и только потом со всевозможными почестями сопроводили к супругу, в нетерпении вышагивавшему по гостиной.
– Дорогая, ну наконец-то! Мы уже опаздываем! – И, не дав мне и рта раскрыть, муж подцепил мою руку, рванул меня на себя и буквально поволок по коридору к выходу, практически не заботясь о том, чтобы
Большая удобная самодвижущаяся карета, новейшее изобретение и гордость моего мужа, в которой, в отличие от экипажей для среднего класса, даже не укачивает, вне независимости от того, по какой дороге вы едете, уже стояла у ступеней. Обстановка в ней радовала глаз любого, даже самого утонченного аристократа: столик из редких пород дерева с разными алкогольными напитками в хрустальных графинах, высокими бокалами и дорогими сладостями, выложенными на золотые блюда посредине, два ряда удобных высоких кресел, оббитых темно-синей парчой, в каждом по четыре сиденья, по бокам. Супруг усадил меня в одно из таких кресел возле столика, сам сел напротив, небрежно щелкнул пальцами, и карета, подчиняясь магическому приказу, плавно покатилась вперед.
Муж потянулся к одному из графинов, уверенным движением налил себе полный бокал прохладного шипучего напитка янтарного цвета, отправил в рот парочку засахаренных миндальных орешков и равнодушно отвернулся к окну, наблюдая за проплывающим мимо так хорошо знакомым городским пейзажем. Мне он по своему обыкновению ничего не предложил: сладкое было мне нельзя из-за и так постоянно расплывавшейся фигуры, а от вина, что плескалось сейчас в его бокале, мне, из-за особенностей моего организма, быстро стало бы плохо.
Сегодня в театре давали «Фейри и Эльфа», великолепную оперу гениального Ориенлара, музыканта с эльфийскими корнями, жившего в позапрошлом веке, в современной постановке маэстро Лонерини, тоже, как поговаривали великосветские сплетники, принадлежавшего к одному из эльфийских семейств. Несчастная взаимная любовь двух совершенно разных существ, которые не могли быть вместе ни при каких обстоятельствах, показывалась на прекрасном фоне живописных лесных и речных картин. Причем маэстро, в отличие от многих его предшественников, ставивших раньше это произведение, использовал в своей работе магические иллюзии, что позволяло зрителям не просто оставаться обычными наблюдателями, а самим становиться активными участниками разворачивавшихся на их глазах жестоких событий.
Вечер, как обычно, не удался. Впрочем, что и следовало ожидать. Супруг, как и положено главе богатого и влиятельного рода, чинно сидел в ложе во время оперы, в антракте, взяв меня галантно под руку, медленно прогуливался в фойе, периодически раскланивался со знакомыми аристократами и откровенно скучал. Изредка я замечала те жадные взгляды, которые он тайно бросал на звонко смеявшихся неподалеку от занавеса нескольких дам полусвета, и с тоской понимала, что ему, несомненно, хочется быть там, возле них, а не рядом с опостылевшей безмозглой куклой-женой.
В молчании вернулись домой. Холодность между нами была уже привычной и не давила на меня с такой силой, как в первые годы нашего брака. Муж сдал меня на руки горничным и ушел, как обычно, непонятно куда. Наверное, к одной из своих многочисленных любовниц. На глаза навернулись слезы от горечи и незаслуженной обиды. Захотелось разрыдаться. Но я не могла себе и этого позволить. Я ведь герцогиня. Никто не должен видеть меня в слезах. О, боги! Как же все надоело! Как хочется умереть!
Ирина:
Бр-р-р… Приснится же такое. Вот же муть. Тут даже моя постоянная депрессия испуганно заткнется и покрутит пальцем у виска. До такого мы с ней еще не дошли. А мужчина, кстати, ничего так, симпатичный. Хотя по повадкам типичный нахальный самец,
Накинув на себя легкий шелковый халатик, едва прикрывающий колени, ворча сквозь зубы, недовольно вылезла из уютной, так и манящей еще поспать постели и обула мягкие, с помпонами в виде зайцев домашние тапки (вот оно – преимущество жизни одной, можно хоть в медведя вырядиться, никто и не заикнется о твоем психическом здоровье). Теперь топаем в ванную. Хорошо, что она всего в паре комнат от спальни. Умывшись и накрасившись, на этот раз, ради разнообразия, ну и чтобы поднять себе настроение, используя косметику ярких, практически ядовитых цветов, я отправилась в свою по последнему слову модернизированную кухню, в которой никогда не готовила ничего сложнее тостов и фруктового салата, выпила кофе с заранее купленными тремя заварными пирожными, плюнув на свою тщательно лелеемую и годами создаваемую идеальную фигуру, отточенную в дорогих спортзалах и фитнес-центрах. Какая, блин, теперь может быть разница, если я уже почти что старуха??? Тридцать лет!!! Так, Ира. Вот тебе болт. Забей. Не о том думаешь, совсем не о том. Всё? Стало легче? Поела? Подняла глюкозу в крови? Отлично. Сейчас сработает гормон счастья. Пусть и на несколько минут, но тебе станет хорошо. Уже стало? Значит, одевайся.
Вышла из кухни, шаркающей походкой восьмидесятилетней бабушки-божьего одуванчика медленно прошла через столовую и библиотеку. А вот и гардероб.
Целая комната выделена под хранение одежды и обуви – все известных модельеров или же сшиты на заказ у престижных частных портных (есть у меня такая слабость иногда – радовать себя эксклюзивной, хорошо сшитой одеждой). Зашла, постояла, критически оглядело свое богатство, немного подумала, потом решительно сняла с плечиков элегантный женский костюм (черные брюки и пиджак, белая блуза), на ноги – темно-синие модельные туфельки на высоком каблуке из чьей-то новомодной последней коллекции. Надо бы сегодня с утра к секретарше заглянуть, она сразу скажет, кто дизайнер. Да запомнить и больше никогда не покупать: жуть как неудобны в носке.
Теперь в лифт и вниз, на подземную стоянку, к машине. И уже через несколько минут шикарный, полностью тонированный, черный ламборджини (да, я люблю этот цвет!) нёс меня по гудящему, как разоренный улей, огромному, никогда не засыпающему городу. А вот и моя родная фирма с ненаглядными сотрудничками, чтоб им всем чихалось почаще. Ну что, улыбаемся и машем?
– Доброе утро, Ирина Николаевна! С прошедшим Днем Рождения! – Артем, парковщик машин. Высокий, хорошо сложенный, хоть и не в меру накачанный – он что, живет в качалках? – довольно миленький шатен с большими синими глазами из какой-то там Дальнезабугорной Хацапетовки, отличается непомерно высокими амбициями, глупыми желаниями и умом амебы. Приехал покорять пару лет назад город-миллионник. Пареньку всего лишь двадцать, а он уже возомнил себя крутым голливудским мачо и супербогом в одном флаконе: постоянно строит мне глазки, машет длинными черными, как у девицы, ресницами и играет рельефными мускулами, наивно надеясь стать альфонсом и приживалом. Уволить его, что ли, чтобы не зарывался?
– Ирина Николаевна, вы великолепно сегодня выглядите! С прошедшим Днем Рождения! – Катенька, младший менеджер. Вечно сюсюкающая и заискивающая с начальством и коллегами расчетливая миловидная стервочка двадцати двух лет от роду, среднего роста, из-за чего комплексует и постоянно носит высоченные каблуки и шпильку, худая, как жертва Гестапо, с длинными ногами, растущими чуть ли не изо лба, такими же длинными загнутыми ресницами, явно наращенными – и не жалко же ей себя – и мелированными белыми, будто седыми, волосами. Короткая серая юбчонка, из-под которой, при каждом нагибании девушки видны бикини, и яркий оранжевый топ с глубоким вырезом. Вечный тестостерон своего отдела. И зачем, спрашивается, вообще одевалась? Лучше бы сразу голая на работу пришла. Хоть на одежде сэкономила бы. Молодая еще, зараза! Мечтает поскорей пробиться наверх, как минимум в мои замы, а там и меня подсидеть. Ну-ну.