Любовь, в которую трудно поверить
Шрифт:
На лице Кэтрин Брианна не заметила осуждения, что показалось ей странным. В свое время местные художники дружно отвернулись от Дерека. Он похитил ценные картины, а сам факт кражи поставил крест на фестивале искусств, который так и не удалось возобновить.
– Вы хорошо знали моего мужа? – робко спросила Брианна.
– Я его знала, но очень давно. Мы с ним работали в здешней школе и иногда вместе рисовали в студии Уайатта. Дерек был потрясающим художником. Я ужасно расстроилась, когда он забросил живопись и занялся торговлей. Мне это показалось безответственным растрачиванием
Услышав про талант покойного мужа, Брианна нахмурилась. Дерек не любил обсуждать эту тему. Когда же она просила показать ей что-нибудь из его картин, он моментально обрывал разговор и решительно заявлял, что показывать нечего. После последнего разговора с дедом, который, по всей видимости, назвал его произведения жалкой мазней, он уничтожил их все до одной.
– Значит, вы знакомы с Уайаттом, – сказала Брианна.
– Конечно, знакома. В наших кругах его знают все. Он чертовски хороший художник, но жутко требовательный, а порой даже безжалостный. У них с Дереком часто случались конфликты.
Немного помолчав, Кэтрин бросила на собеседницу пристальный взгляд.
– Значит, вы теперь живете здесь? – спросила она.
– Да, мы переехали на прошлой неделе. У меня есть сын, Лукас.
– Я слышала. Даже не верится, что у Дерека есть сын. Он всегда мне казался мальчишкой, даже став взрослым.
Что верно, то верно. Мальчишеское обаяние Дерека было одной из самых привлекательных его черт.
– Вы были здесь на празднике искусств пять лет назад? Дерек тогда познакомил меня с кучей народа, но я не помню, чтобы мы с вами встречались.
– Я тогда уехала за новыми картинами для галереи, и меня не было в городе. А когда вернулась, суд над Дереком уже шел полным ходом. Я была поражена, когда его признали виновным. – Зазвонил телефон, и Кэтрин прервала разговор. – Извините, мне нужно ответить на звонок. Вы можете пройтись по галерее.
Кэтрин вязла трубку, а в следующий миг входная дверь распахнулась, и в галерею вошли Уайатт и Маркемы. Сердце Брианны екнуло, в горле моментально пересохло. Дед Дерека, как обычно, был одет во все черное, что резко контрастировало с грив ой седых волос. Брианна посмотрела на его спутников.
Стив Маркем – элегантный мужчина лет сорока пяти, кареглазый, темноволосый, с короткой стрижкой. Глория лет на пять его младше, этакая экзотическая красавица: черные как смоль волосы, оливкового оттенка кожа, элегантное облегающее платье бирюзового цвета, со вкусом подобранная бижутерия. Все трое о чем-то оживленно беседовали, однако, увидев Брианну, как по команде умолкли.
– Брианна, что ты здесь делаешь? – неприязненно спросил Уайатт.
– Просто смотрю. – Она повернулась к его спутникам. – Мистер и миссис Маркем… не знаю, помните ли вы меня.
– Разумеется, помним, миссис Кейн, – вежливо ответил Стив. – Примите наши соболезнования.
Впрочем, в его словах она не услышала ни капли искренности. Очевидно, Маркемы питали к Дереку ту же неприязнь, что и дед. Вряд ли они согласятся помочь ей доказать невиновность покойного мужа.
– Брианна, что ты задумала? –
– А разве это было бы плохо? Неужели вам не хочется очистить имя внука от обвинений? – мгновенно парировала Брианна.
– Этого никогда не будет. Мы все знаем, что Дерек украл произведения искусства, ценные для нашего города. Более того, он сделал это назло мне. И заслужил то, что получил.
– Заслужил смерть? – спросила Брианна, чувствуя, что ее душит ярость. – Неужели вам безразлична смерть собственного внука, который умер, оставив без отца маленького ребенка? Да что вы за человек такой?
– Конечно, мне жаль, что Дерек умер. – Лицо старого художника сделалось суровым, в сощуренных глазах блеснула ярость. – Я дал этому мальчишке возможность стать первым в своем ремесле, помог добиться успехов. Я открыл для него двери, которые захлопывались бы у него перед носом, не будь я его родственником. Он же все это отринул. Ты не имеешь права упрекать меня в бессердечии. Лучше спроси себя – кем надо быть, чтобы украсть дорогую вещь у людей, которые его любили? Кем надо быть, чтобы жениться, будучи за решеткой? Кем надо быть…
– Хватит! – оборвала его Брианна и даже вскинула руку, как будто желая защититься от слов, которые били по ней наотмашь. – Я знаю, каким был Дерек. Я была его женой.
– А я был его дедом. Он рос на моих глазах. Я учил его живописи. Я слушал его, когда он делился со мной своими мечтами. У вас был любовный роман длиной всего полгода, после чего ваши отношения продолжались лишь по тюремному телефону. И при этом ты уверена, будто знаешь Дерека лучше, чем я? Да я знаю о нем много такого, о чем ты даже не догадываешься! Если ты начнешь задавать вопросы, уверяю тебя, ты очень удивишься тому, что услышишь. Все гораздо хуже, чем ты себе представляешь. Если ты надеешься спасти репутацию Дерека в глазах твоего сына, то тебе лучше не ворошить прошлое.
Сделав Маркемам знак следовать за ним, Уайатт поспешил к выходу из галереи.
Брианна шумно выдохнула, потрясенная холодной жестокостью его слов. Похоже, Уайатт твердо уверен в вине внука. Неужели ему известно нечто такое, о чем она даже не догадывается?
Брианна поймала на себе задумчивый взгляд Кэтрин. Слава богу, что в эти минуты в галерее больше никого не было.
– Уайатт любил Дерека, – тихо произнесла Кэтрин.
– В самом деле?
– Сильнее всего ранят те, кого ты больше других любишь.
Возможно, она права. А может, Уайатт просто самовлюбленный осел, который не видит вокруг себя ничего, кроме собственной значимости? Рассеянно попрощавшись с Кэтрин, Брианна вышла на улицу.
Возможно, ей не следует торопиться, а сначала все хорошенько взвесить. В мире искусства не слишком жалуют Дерека, так что на помощь художников рассчитывать не приходится. Особенно если учесть позицию Уайатта, который ни за что не переменит мнения о внуке. В полиции тоже не горят желанием возвращаться к старому делу и никогда не признают, что когда-то допустили ошибку. Придется искать иные способы заглянуть в прошлое.