Любовь в наследство
Шрифт:
— Арман, нет! — Джулия вцепилась в него изо всех сил. — Вы не должны этого делать. Меня совершенно не заботит, что с ним случится, но я думаю о дедушке. Ги — его племянник. Кроме того, это Дениза науськала его… Нет… Пожалуйста! — взмолилась она, когда Арман попытался вырваться. — Если вы изобьете Ги, это станет известно дедушке, вот почему я защищала его. Если дедушка узнает правду, шок может убить его.
Арман прекратил попытки освободиться. Хотя его глаза все еще зло сверкали, он, казалось, обдумывал ее слова.
— Но позволить
— Знаю, это несправедливо, — согласилась Джулия, — но только так можно оградить дедушку от переживаний. — Она продолжала умолять его, и пожар в черных глазах стал медленно затухать.
— Может, вы и правы, — с неохотой согласился он. — Мы должны беречь хозяина. Он не должен узнать о том, что случилось. Но будь я проклят, если повезу этого подлеца Ги на станцию. Пусть едет сам, а я при случае заберу машину. И мне доставит огромное удовольствие смахнуть с дороги кучу железного лома, когда он разобьется вдребезги. — Арман осторожно разжал пальцы девушки, вцепившиеся в его рукав. — Не беспокойтесь, я не причиню ему вреда, а когда они уедут, сразу вернусь к вам.
Он вышел, оставив ее в тревожном ожидании. Джулия подошла к зеркалу и причесалась. Ее взгляд остановился на косметике, лежавшей на столике, но уже не было времени привести в порядок бледное лицо — она услышала, как отъехала машина, затем на лестнице раздались шаги Армана. Почувствовав слабость в ногах, Джулия опустилась на шезлонг.
Вошел Арман и закрыл за собой дверь. Девушка только теперь заметила, что он был одет в тот же костюм, в котором приезжал в Ле-Бо и который придавал ему вид чужака. Воспоминания о той неожиданной встрече стремительно нахлынули на нее, и она закрыла лицо руками.
— Вы меня действительно любите, Джулия? — тихо спросил Арман.
— А вы не поняли? — прошептала она, не отнимая от лица рук. — Той ночью… вы отвергли меня… А я хотела, чтобы вы остались, потому что люблю вас.
— Вы думаете, я не хотел остаться? — хрипло спросил он. — Безумно хотел. Но вы предлагали мне дружбу, тогда как я жаждал любви! Мне нужно было все или ничего. Увы, ситуация не изменилась — я по-прежнему должен отказаться от вас.
Джулия сквозь пальцы смотрела на него и видела, как побледнело худое цыганское лицо.
— Вы хотите сказать, что я по-прежнему вам не нужна?
Арман упал на колени.
— Ты нужна мне больше всего на свете, Джулия. Я люблю тебя так, как никто никогда не любил. Если у меня и были какие-то сомнения, они развеялись прошлой ночью, когда я искал тебя со страхом в сердце. А когда нашел, ты говорила только о Ги и я неправильно понял. — Он опустил голову, будто устыдившись, затем добавил пылко: — Боже, ну почему ты не позволила мне свернуть ему шею!
— Потому что это не принесло бы пользы никому из нас и только навредило бы дедушке. Это шею Денизы нужно было бы свернуть. Арман… у тебя ведь была с ней
Арман изумленно посмотрел на Джулию:
— С этим маленьким ничтожеством? — Его глаза сузились. — Она так сказала?
— Да, и она была очень убедительна.
— Тем не менее она солгала — у нее слишком богатое воображение.
— Но… Той ночью, накануне вечеринки, когда она ушла вместе с тобой…
— Ты думала, что я поддался искушению? Дениза — племянница хозяина, и, если бы даже у меня и был соблазн, которого я не испытывал, она для меня неприкосновенна.
— Как и я, — с горечью добавила Джулия, веря ему. У нее было слишком много доказательств принципиальности Армана в том, что касалось семьи Боссэ.
— Увы, — сказал он, склонив голову на руку. Джулия погладила по его густым черным волосам, а он продолжал стоять перед ней на коленях.
— Ты уедешь со мной, если я попрошу об этом? — тихо спросила она. — Ты любишь меня достаточно сильно, чтобы отказаться от свободы и начать новую жизнь вместе со мной вдали от всего, что тебе было так дорого?
— Да, — ответил Арман, не колеблясь и глядя ей в глаза. — Но, Джулия, как бы сильно я тебя ни любил, я не могу предать твоего дедушку. Я обязан ему всем, и, пока он жив, мы должны оставаться врозь. Настанет день, и я заявлю на тебя свои права, но сейчас мы не можем разбить его сердце, как это сделала твоя мать. Это убьет его.
— Я и не думала делать этого… — начала она и осеклась — слабый шорох привлек ее внимание к двери.
Жиль Боссэ в своем инвалидном кресле появился на пороге. За его спиной стоял Марсель.
— Я решила исполнить ваше желание, — серьезно сказала Джулия деду. — Я действительно хочу выйти замуж за Армана, и мне кажется… — она вцепилась в волосы Армана, когда тот попытался подняться с колен, — что он уже вполне готов жениться на мне. Видите, мне даже удалось поставить его на колени.
Жиль Боссэ радостно захихикал:
— Молодец, девочка! Но позволь ему встать. Я хочу сказать ему, что вместе с приданым моей внучки я оставляю ему Мас.
Арман медленно поднялся на ноги, и впервые Джулия видела его в такой растерянности.
— Почему? — воскликнул он в оцепенении.
— Почему? Потому что ты единственный человек, который сможет компетентно им управлять. Я очень волнуюсь за поместье, мой мальчик. А ты действительно верил, что я позволю этому слабоумному Кордэ наложить на него свои лапы?
Миндалевидные черные глаза засияли, но Арман все еще продолжал протестовать:
— Но… я никто… цыганское отродье…
— Ты Боссэ — по духу, если не по крови. Я подарил тебе имя, а теперь передаю поместье. Пойдем, Марсель, не будем им мешать. Жюльетта выглядит бледной, но ее возлюбленный скоро исправит это. — Когда слуга потянул инвалидное кресло в коридор, старик торжествующе погрозил пальцем: — Я говорил тебе, Марсель, что видел на картах свадьбу!