Любовь в облаках
Шрифт:
Поверил и успокоился только после легкого поцелуя. Повторила – за хорошее поведение, и вдруг вспомнила свои рассуждения на крыше, что мне все равно кто из троих выберет Сайв, все равно чем они отличаются друг от друга, потому что это не мне целовать морду драконью. Вот кто бы знал! Кто бы знал до чего это делать приятно…
– Перекусим? – я взяла из корзины сомир, разделила ароматную мякоть на две половинки и поднесла ко рту дракона, с интересом наблюдая, как он водит носом, а потом открывает рот.
Я немного переживала, что
– Я, конечно, не считаю, - сказала ему, снимая желтую кожуру с третьего аригало подряд, - но впереди у нас не один день. Вот если бы ты вернулся пораньше…
Я с надеждой посмотрела на дракона, но если ему и становилось лучше, он умело маскировался.
– Хватит? – поинтересовалась после уничтожения фрукта.
Дракон обиженно засопел.
– Ладно, достану первое, что попадет под руку, - пригрозила ему, и показалось или нет – жесткие губы дрогнули в улыбке. А я так вообще разулыбалась, когда достала ананас.
– Я не подсматривала!
– хотя если и подсматривала, никто не видел. – Уверен, что будешь есть?
Я же видела, что Аодх не в восторге от ананаса и надеялась, что оставим его на черный день, так сказать. Но лучше, чтобы черного дня не было, потому что Аодх, не дождавшись когда я разберусь с кожурой, высунул длиннющие языки, обхватил ананас и целиком отправил в рот, не сделав ни единого движения челюстями.
– Приятного аппетита, - пожелала я, запоздало сообразив, почему первый ананас был воспринят с неудовольствием.
Он не гурман, далеко не гурман, это кусочки для дракона были слишком маленькими!
– Если папа не поторопится, боюсь, с таким аппетитом однажды утром ты примешь за грибника меня.
Аодх придвинулся ближе, положил на мою спину тяжелую лапу и лизнул в шею.
– Это что? Спасибо?
Промолчал. Ну и ладно, мне тоже не до разговоров. Выбрала один аригало, уничтожила быстренько, запила водой и напоила дракона. Ничего не делала толком, а руки болели, лопатки ныли, ноги по-прежнему не признавались, что они есть. Я легла и попыталась расслабиться. И, наверное, мне это удалось, потому что я не сразу почувствовала некое движение под своим животом, зато когда драконий хвост водрузил меня поверх своего хозяина, поняла, что и раньше не сама бросилась обниматься. Но возмущения у меня это не вызвало. Он – дракон, я – дракон, а драконы делают что хотят, хотя папа, наверное, прав, и кое-кто немного забыл
«Папа всегда прав», - послышалось сквозь ропот дракона.
– Тихо, - шикнула на чешуйчатого.
Он замолчал, а вот его своевольный хвост начал бить по пещерному полу.
– Тихо!
– шикнула снова.
Хвост послушно прижался к полу. Наверное, мы с драконом все-таки идеальная пара – все понимаем, все делаем, пусть и доходит не с первого раза.
«Завтра подкину вам передачку», - хохотнул отец, и поди разбери, что его развеселило.
Я заподозрила худшее, и не потому, что папа хочет меня подставить, а потому что он знает точно: драконы долго не протянут на фруктах.
«Надеюсь, передачка не будет пищать и ожесточенно вырываться?»
«Пусть только попробует!» - пригрозил отец, и так проникновенно у него это вышло, что сомнений не осталось – у передачки есть ушки.
«А ты давай, - добавил уже мягче, исключительно для меня, - зови синюшного, нечего ему валяться без дела. Только ест да спит. Пусть старается! Зови, зови, или плюнь и ко мне возвращайся».
«Зови… - второй вариант не рассматривался.
– Еще бы мне кто-то объяснил, как это сделать…»
«Снова здорово! – изумился отец.
– Он ведь звал тебя, вот и ты позови!»
И с чувством выполненного отцовского долга, отключил ментальную связь. У меня мелькнуло видение, как он за кем-то погнался с угрозами, но, наверное, показалось. По крайней мере, я сильно на это надеялась, потому что одно дело – ушки у передачки, и совершенно другое, в моем приземленном состоянии – ножки. Ладно, подышу спокойно до завтра, мне только седых волос не хватало к параличу. Итак, нужно позвать дракона.
– Аодх.
Чуть заметно мотнул головой.
– Возвращаться думаешь?
Никаких изменений – мордой повернут ко мне, мол, я тебя слушаю, не волнуйся. Но мне этого мало! Мне нужно, чтобы он открыл глаза, посмотрел на меня и соврал, мол, все прекрасно, вот только чуточку отдохну и вернусь. И я гнала сгустки страха, которые тихо нашептывали, что он может и не вернуться, потому что отец у меня не просто дракон, а демон, а я ведь видела, как мучаются после удара плетьми.
Мучаются и умирают.
Я шептала страху вместо прощанья, что меня распирает от гордости от того, что мой папа не только дракон, но и демон, и что к тем, кто ждет, возвращаются.
А я жду.
И зову, зову дракона вернуться.
Говорю с ним – о чем, не помню, глажу по чешуе, иногда украдкой целую, иногда подключаю угрозы. Пусть попробует не вернуться! Пусть попробует! Для него будет лучше не испытывать меня в гневе.
– Возвращайся, - шепчу между поцелуями.
И мне все равно, если нас видит отец. Мне не стыдно. Мне кажется, я все делаю правильно. Вечер быстро сменяется ночью, но я спать не могу, не хочу. Я зову его, как умею, как получается. Я уверена, что он слышит. Я чувствую.