Любовь в режиме ожидания
Шрифт:
Лада поставила корзину на траву под яблоней и опустилась в шезлонг.
– Устала?
– Да нет, с чего бы? А где Анюта?
Лада знала, что послезавтра девочка улетает в Испанию, в спортивный лагерь, и приехала, чтобы попрощаться с ней. Но конечно, не только за этим…
– Они с Катей в теннис играют, скоро вернутся уже. Слушай, как мне эта Катя надоела, ты представить не можешь! Ну ни дня без нее не проходит!
Валентин зло расплющил окурок о дно садовой керамической пепельницы.
– Таскается везде с Анютой, а я должен все это оплачивать! С первого класса, между прочим. «Ах, папа, пожалуйста, пусть Катя ходит со мной на биатлон, мне
– Так Катя тоже в Испанию летит? – поинтересовалась Лада.
– А как же, блин, без нее! Летит, конечно!
Лада задумчиво покачала головой. Катя была на редкость красивая девочка, и Аня, которую можно было назвать лишь миловидной, рядом с подругой жестоко проигрывала. Так что, казалось Ладе, чаши весов уравновешивались деньгами, с одной стороны, и красотой – с другой. Неизвестно еще, кто кому должен завидовать. У Кати есть шанс удачно выйти замуж и разбогатеть, но Аня ни при каких обстоятельствах не обретет модельной внешности.
На пороге шестнадцатилетия Аня могла похвастаться только подтянутой фигуркой и веселой физиономией с правильными, но неяркими чертами. Большие светлосерые глаза да густые белокурые волосы – вот и все ее достоинства.
Валентин раздраженно сорвал травинку, сунул в рот и продолжал:
– Ничего не могу сказать, Катя Анюту любит, ну так мою дочь все любят. Она же не от мира сего, сама всех обожает и жалеет! Мы с ней иногда так ругаемся из-за этого! В прошлом году, помнишь, в больнице бомж малолетний чуть не умер, ты тоже в его спасении участвовала?
– Ну, не я, допустим, а Колдунов…
Но Валентин ее не слушал.
– Да не важно! Лечение, кстати, тогда в копеечку влетело. Но тут мне не жалко, жизнь человеческая бесценна.
Лада засмеялась:
– Вот и государство наше так говорит! Только трактовки у тебя и у него разные. Ты считаешь – раз бесценна, то за ее спасение можно отдать любые деньги, а государство, наоборот, – незачем платить за то, что даже цены не имеет! Но прости, я тебя перебила.
– Короче, они с Катей собирались на зимних каникулах в Египет, в международный детский лагерь. Я хотел Аню одну отправить, но она сказала: без Кати не поеду. Ладно, заказал две путевки, и тут как раз эта история с бомжем! Аня говорит: не могу оставить его в критическом состоянии! Я – ей: опомнись, блин, у меня штат огромный, дам задание контролировать лечение твоего бомжа, а ты езжай себе! Но нет, наотрез отказалась, а вот Катя, говорит, пусть едет. Ну ты представляешь? Но тут уж я на дыбы встал, говорю: она тебе такая же подруга, как и ты ей, раз ты без нее никуда, то и она без тебя не поедет. Что было! «Ах, папа, если Катя не поедет, получится, будто она мне не подруга, а служанка и ты заботишься только о том, чтобы мне не скучно было».
– Надо же, какая тонкость в маленькой девочке! – Лада чуть было не сказала «в дочке недалекой Сони», но вовремя прикусила язык.
– Короче, я сказал: если Катя хочет ехать, пусть путевку оплатят ее родители. Она же не сирота. Тоже еще, нашли Золушку! Они, конечно, не оплатили, и Анюта на
– Не горячись, – примирительно сказала Лада. – Аня выросла очень хорошей девочкой. Ты переживаешь, что она деньги тянет на подружку и благотворительность? Но разве лучше было бы, если б она требовала себе шубы и бриллианты?
Других символов роскоши Лада просто не знала.
– Не знаю уж, что лучше, – недовольно проворчал Валентин. – Может, ты и права. Некоторые вон детки миллионы от родителей требуют на раскрутку в шоу-бизнесе, а потом на наркотики садятся…
Он потянулся в кресле, и Лада залюбовалась его красивым тренированным телом. Господи, он так еще молод, всего тридцать восемь лет! Так и она молода, ей на два года меньше.
Она прикрыла глаза и подставила лицо мягкому июньскому солнцу. В медовой тишине летнего дня стрекотали жуки, над головой шелестели листья, нашептывая ей, что впереди еще целая жизнь и все еще может случиться…
Заметив, что она задремала, Валентин пошел в дом. Ладе всегда удавалось успокоить его, вот и сейчас несколькими словами она купировала припадок скупости, возникший после того, как он подписал счета по Аниной благотворительности.
Валентин не просто любил дочь, он благоговел перед ней, признавая ее нравственное превосходство.
«Вот дал же Бог душу», – думал он, иногда с восхищением, иногда раздраженно.
Предполагать, что Аня будет просить у него предметы роскоши, было просто нелепо, к ним она относилась совершенно равнодушно. Дорогих вещей у нее не водилось, кроме спортивной амуниции, но тут уж Валентин был непреклонен – чтобы не сбить ноги и не простудиться во время тренировок, нужна хорошая обувь и одежда, да и спортивные результаты в биатлоне от снаряжения очень зависят.
Воспитанная без матери, девочка была почти лишена кокетства, и ее повседневный гардероб мало отличался от гардероба его шофера, который предпочитал джинсы и кожаные куртки всему остальному. Иногда отец и дочь вместе ездили по магазинам. Аня покупала обновки, но шопинг очень быстро надоедал ей, и это, конечно, была не женская черта.
Валентин расстраивался и винил себя в том, что не смог привить дочери необходимую женственность. Но как он, мужчина, мог это сделать? Может, для этого ему надо было жениться на Ладе? Он знал, что она с радостью вышла бы за него и стала бы прекрасной матерью для Ани, но… Лада и так всегда была под рукой, в любой момент он мог рассчитывать на нее. И вообще – она была слишком хорошей, слишком верной и самоотверженной, ему пришлось бы соответствовать. А он уже давно привык жить, не оглядываясь на чье-то мнение.