Любовь в Техасе
Шрифт:
Когда дверь за матерью закрылась, Билли бросилась на постель, свернувшись в клубок и прижав к груди подушку. Слезы невыразимого счастья жгли ей глаза. Как это великодушно со стороны Сета! Как чудесно! Впервые за свою недолгую жизнь она начала понимать, что могут сделать власть и деньги.
Когда Билли спустилась в холл, направляясь в детскую, голова у нее слегка кружилась. Она тихо постучала в дверь и заглянула внутрь. Няня в белом накрахмаленном халате прижала палец к губам. Билли кивнула и на цыпочках вошла в комнату. Маленький розовый сверток мирно лежал в колыбели,
Желание взять дочку на руки оказалось столь сильным, что Билли склонилась над колыбелью.
— Ну, миссис Коулмэн, вы же знаете правила, — хриплым голосом предупредила няня. — Когда ребенок спит, его нельзя беспокоить. В результате такой неосторожности могут возникнуть газы, колики, понос и прочие неприятности. — Голос пожилой няни оставался суровым, но не лишенным тепла. В глубине души она часто жалела молодых, здоровых матерей, которые многого лишают себя, поручая нянькам ухаживать за своими детьми.
— Могу я поговорить с вами минутку за дверью, мисс Дженкинс? — прошептала Билли. Седая женщина последовала за ней в коридор, оставив дверь приоткрытой. Она была хорошей сиделкой.
Билли в двух словах объяснила ситуацию, и няня сказала:
— Миссис Коулмэн, езжайте к своему мужу. Ему вы сейчас нужны больше, чем Мэгги. Все, в чем нуждается сейчас малышка, — это тепло, любящие руки и правильный уход. Это я могу обеспечить. С Мэгги все будет хорошо: уже тридцать лет я нянчу детей. Нянчила Амелию и вашего мужа. Я знаю, Мосс хотел бы, чтобы вы приехали к нему.
— Но ведь я ее мать, мисс Дженкинс, я должна была бы кормить ее, менять ей пеленки, должна была бы укачивать перед сном. Поймите меня правильно, я хочу поехать, но разрываюсь на части. Чувствую, что должна остаться здесь, с моей малышкой. Я понимаю: все, что вы говорите, верно. Мэгги не узнает, чьи руки держат ее, пока они теплые и любящие. Но так я буду знать.
Няня проводила ее до спальни и успокаивающе похлопала по плечу:
— Доверьтесь мне, миссис Коулмэн, я позабочусь о Мэгги, как если бы она была моим собственным ребенком.
Билли кивнула и проводила взглядом женщину, спускавшуюся в холл. У этой няни пышная грудь, к которой Мэгги может прижаться. Остается надеяться, что крахмальный жесткий халат не оцарапает личико младенца.
Скорее в свою спальню, закончить письмо Моссу. Дорогой, чудесный Мосс! Как он удивится, увидев ее. Она выглядела такой уродливой на Рождество! Теперь у него от изумления глаза на лоб полезут. Это будет медовый месяц, достойный принцессы. Гавайи…
Билли дописала письмо и забралась в постель. Может быть, письмо придет после ее приезда. Билли улыбнулась про себя, обняла подушку, воображая, что обнимает Мосса. Угрызения совести, которые она испытывала, решаясь на расставание с Мэгги, и боль в груди, возникавшая, когда она смотрела на свою маленькую дочку, теперь куда-то ушли. Она думала только о своем муже и о том, как они проведут время вместе.
Тэд Кингсли прокричал, открыв дверь в кают-компанию, гудящую множеством голосов:
—
Мосс удивленно поднял глаза. Тэд никогда не повышал голоса! Звонок из дома? Мама? Боже. Они только что пришли на Гавайи, он даже не успел еще официально списаться с корабля. Должно быть, что-нибудь случилось с матерью. Вторичного приглашения ему не требовалось. Он мигом домчался до радиорубки и взял телефонную трубку.
— Пап, что случилось?
— Мосс? Это ты, сынок?
Сердце у Мосса упало. В голосе старика чувствовалось слишком большое возбуждение.
— Боже, пап, если ты добрался до меня, только чтобы спросить, хорошая ли здесь погода, я застрелю старую Несси, когда приеду домой.
— Только прикоснись к старой кляче, и я направлю ружье на тебя! — жизнерадостно огрызнулся Сет. — Здесь все отлично, все хорошо. Послушай, я нашел возможность послать к тебе эту маленькую янки, твою жену, чтобы вы повидались. Она отъезжает через несколько дней. Потом я сообщу подробности, а сейчас просто хотел дать тебе знать, что твоя женушка совершенно здорова и сходит с ума от желания поскорее оказаться в твоих объятиях. Позаботься о себе, сынок.
Радист ухмыльнулся, поглядывая на Мосса. Везет же некоторым.
— Пап? Пап, ты слушаешь? — Мосс посмотрел на радиста, который пожал плечами и занялся приборами.
— Надеюсь, вы переговорили, сэр. Связь кончилась. «Доверить бы отцу бросать бомбы, — с тоской подумал Мосс. — Хотелось бы, чтобы отец перестал, наконец, манипулировать моей жизнью. Совершенно здорова… Билли едет сюда! — Нахлынула первая волна возбуждения. — И как только отцу удалось это устроить? — В памяти всплыли воспоминания. — Совершенно здорова… Билли так и писала в своих письмах. Тогда-то и забрезжил рассвет, и папа узрел лучик надежды. Если Магомет не идет к горе, папа найдет способ подвинуть гору к Магомету. А когда Магомет отправит ее домой, ей полагается быть беременной. На этот раз — сыном».
— Старый проходимец!
— Вы что-то сказали, сэр? — спросил радист.
— Нет, ничего. Все-таки есть в войне и какая-то выгода. Моя жена приезжает на Гавайи! — Мосс сбил фуражку на затылок и отправился в кают-компанию. Билли едет сюда, к черту всякие резоны, она едет. Несмотря на то, что идея принадлежала Сету, сама мысль об этом безмерно радовала Мосса.
Мосс, вернувшись в кают-компанию, во всю мощь легких прокричал: «Сееезззаааммм!» — стремительно прыгнул вперед и двинул кулаком по переборке.
— Это, джентльмены, — объявил Тэд, — секретное оружие военно-морского флота. Выражение эйфории на лице Коулмэна может означать только одно — он продвигается по службе, приближаясь к посту, занимаемому адмиралом Халси. Ну, Коулмэн, выскажись, чтобы все мы могли занять очередь к кормушке.
— Приезжает Билли… моя жена, — объяснил он. Раздались одобрительно-завистливые возгласы.
Тэд усмехнулся и хлопнул Мосса по спине.
— Везучий, черт! Когда-нибудь ты должен рассказать мне, как твоему старику все это удается.