Любовь в Техасе
Шрифт:
Глава 17
Тэд Кингсли заглянул в лазарет «Энтерпрайза». Мосс спокойно спал на правой койке. На полочке над кроватью стояла фотография Билли с Мэгги и маленькой Сьюзан на руках. Знакомая фотография, но каждый раз Тэда потрясала мысль, что у Билли уже двое детей. Сама она совсем недавно была девочкой. Сейчас ноябрь, скоро Мэгги исполнится два года, а светловолосой Сьюзан год. Просто не верится, что прошло полтора года с тех пор, как он видел Билли на Гавайях. Не верится, что все это время он непрестанно думал о ней.
Эскадрильи
Они искали, наблюдали, прислушивались, надеясь обнаружить последний из самолетов, вылетевших с палубы «Энтерпрайза». И наконец:
— Вижу самолет, сэр, — доложил дежурный офицер капитану. — Тридцать градусов по носу судна. Находится слишком далеко для идентификации. — Через мгновение: — Самолет опознан, сэр. «Уалдкэт», приписанный к судну. Это наш, сэр. Наш!
Потом подняли крик летчики эскадрильи Мосса — они заметили «Техасского рейнджера». Он летел, как раненая птица, и посадку выполнил отнюдь не безупречно, но никто его за это не порицал. Мосса поспешно отправили в лазарет на срочную операцию: шрапнель глубоко проникла в мышцы и кость плеча. Рваные раны лица и шеи, раздробленная ключица и поврежденные ткани. Подозревали, что задет нерв, но точно определить это могли только в госпитале Сан-Диего.
Потом говорили, что первыми словами Мосса, когда он очнулся от анестезии, были: «Как «Техасский рейнджер»?».
Тэд посмеялся про себя над заботой своего друга о самолете. Он любил этого парня, как брата. Нельзя сказать, что ему приходились по душе все его поступки, но плюсы перевешивали минусы. При всем, что Мосс имел — Билли, две красивые дочери, Санбридж и богатство, — этого ему было недостаточно. Он оставался таким сукиным сыном, что той энергии, которую он вкладывал во все, что делал и чем жил, ему оказалось мало; он хотел большего, и ничто, кроме войны, ему не подходило.
Тэд решил не будить друга и как раз повернулся, чтобы уйти, как услышал хриплый голос:
— Тэд?
— Эй, приятель, ты проснулся? Я уже заходил пару раз, но ты был похож на спящую красавицу. Как ты себя чувствуешь?
— Как грибы, которые, должно быть, выросли у меня в глотке. Что случилось?
— Ты не помнишь? Мосс кивнул.
— Помню. Но не помню, как вернулся на корабль.
— Своим ходом. С опозданием на двадцать минут, Коулмэн. Я не удивлюсь, если тебя включат в рапорт!
— Самолет сильно поврежден?
— На свалку его не отправили, если ты это имеешь в виду. Я слышал, ты нас покидаешь.
Мосс шевельнулся, попробовал сдвинуться с места и, нахмурившись, посмотрел на Тэда.
— Черт! Скоро я встану на
— Боюсь, что нет, Мосс. Тебя ждет Сан-Диего. Ты только подумай, Сан-Диего и Билли! Вы оба заслужили отдых. Ты впервые увидишь своих дочек. Чего еще можно желать, парень?
— Надолго? Что сказали?
— Боже мой, Мосс, я же не врач. Знаю только, что подозревают повреждение нерва и хотят отправить тебя в Сан-Диего на проверку. В Пёрл-Харборе у них нет нужного оборудования. Ты ведь не хочешь рисковать рукой? Иногда, Коулмэн, надо покоряться обстоятельствам.
— Я даже не заметил, как этот подонок пошел на меня. Выскочил неизвестно откуда. Плохое у меня было предчувствие насчет той облачности. Я просто чуял на себе раскосые глаза этого сукиного сына.
— Там, наверху, было жарковато.
— Остальные благополучно вернулись?
— Все в полном порядке. Послушай, дружище, мне надо вернуться в кают-компанию. Постарайся заснуть. Завтра в пять ноль-ноль тебя отправляют с большого «Э». Спи, и пусть они тебе приснятся. — Тэд показал на фотографию над койкой.
— Кто ее сюда поставил?
— Джон Куомо. Он всегда летает рядом с тобой, так ведь? Он подумал, что тебя это порадует и подбодрит.
— Конечно, — бесстрастным голосом произнес Мосс. Он послушно закрыл глаза, но увидел отнюдь не хорошенькое личико Билли. Это был неприятельский самолет, идущий из облаков прямо на него. Снова и снова он мысленно проигрывал всю сцену. Иначе ему никак бы там не развернуться. Теперь его поставят на некоторое время в док, на ремонт. Но не на вечность, Господи. Его койка на большом «Э» будет его ждать.
Сет Коулмэн дрожащей рукой снял телефонную трубку, лицо его вытянулось. Агнес ждала, чувствуя, что звонят по поводу Мосса. Мысли лихорадочно метались, в то время как она обводила взглядом гостиную. Она не могла отдать все это! И ни в коем случае не собиралась отдавать! Агнес призвала себя к спокойствию, которого вовсе не ощущала. Ее голос прозвучал тихо и озабоченно:
— Что случилось?
— Эти желтые сукины дети подстрелили Мосса. — Сердце Агнес болезненно сжалось в груди. — Задели плечо. Мосса переводят в госпиталь Сан-Диего. Мы едем, Эгги. Все. Скажи Билли. Даже малыши. Обе няни тоже.
Агнес облегченно вздохнула. Жив. Этот мужчина слишком дерзок, чтобы погибнуть. Слава милосердному Господу.
— Знаешь, чего бы мне хотелось, Эгги?
— Чего?
— Мне хотелось бы смести с лица земли всю эту желтолицую сволочь. В один прекрасный день кто-нибудь из вашингтонских умников скажет, наконец-то, что хватит, мол, и разнесет их вдребезги. Ведь они могли убить моего мальчика, Агнес. Он был так близок к этому.
— Не будет так вечно продолжаться, Сет. Постарайся увидеть и положительную сторону. Скоро ты встретишься с Моссом. По-моему, замечательно, что мы можем все поехать и поздравить его с возвращением в Штаты. Билли будет так рада.