Любовь в твоих глазах

Рут Ивонна

Костя ударил по кровати, потом ещё и ещё раз, натягивая наручники так, что они впивались в кожу. «Девчонка попадёт под суд, потому что пыталась мне помочь, а я расплылся по койке, как слизняк, смирился, отдался власти разума, и это после всего, что произошло. Нет уж, надо выбираться отсюда».

Он откинулся на подушку. Глаза его напряжённо метались в поисках возможностей побега. Мысли перебирали один неясный план действий за другим. Времени оставалось мало.

– Эй, – позвал он охранника, – А естественные потребности я имею право удовлетворить,

или делать это в кровать?

Голос его звучал хрипло от накатившего волнения. За дверью стояла тишина, потом послышались шаги, и вдруг в палату вошёл его коллега Макс. Костя не поверил своим глазам и даже зажмурился на секунду. Однако Макс не исчез. Как всегда, аккуратный, вьющиеся волосы уложены, одет во всё белое, только в руках не чемоданчик, а рюкзак. Он приблизился, и начал рыться в нём.

– Отдыхаешь? Никогда не видел тебя в наручниках, – сказал он сухо, осматривая металлический браслет.

– Макс, – удивлению Кости не было предела, – Ты как здесь?

– Как? Я же говорил, что тебе снова понадобится моя помощь. Твой друг Кирилл позвонил мне.

Макс извлёк из рюкзака тонкую железку и принялся ковыряться в замке наручников.

– А где охранник? – недоумевал Костя.

– Пошёл в туалет, – спокойно ответил Макс, – Надолго.

– Что ты с ним сделал? – усмехнулся Костя.

– Я ничего. Это всё жучок с ампулой слабительного.

Костя тихо засмеялся. С одним браслетом коллега уже справился и, услышав Костин смех, покачал головой.

– Не понимаю, к чему тебе эти бестолковые подрагивания?

– Смех продлевает жизнь, между прочим, – ответил Костя, пока Макс возился со второй надоевшей железякой на руке, – Не зря же людей отправляют на лечение в портал. Слушай, а медсестра где?

– По-моему, так зря, – всё с тем же ледяным спокойствием делая своё дело, сказал Макс. – Медсестра прилегла в процедурной.

– Тоже жучок?

– Со снотворным.

– Ты гениален. И ты крепко подставляешься сейчас, – сказал Костя, взяв друга за руку, когда тот закончил свою освободительную миссию.

– Я подставился, коллега, уже десять лет назад, когда познакомился с Костей Статским. На вот, накинь куртку, а то в этом, – Макс окинул Костю, вставшего с кровати, взглядом, – Выглядишь как больной.

На нём была простая белая пижама. Костя накинул куртку, оказавшуюся немного тесной, так как Макс был ниже ростом и уже в плечах.

– И что теперь? У тебя есть план?

– У доктора Макса есть план, – ответил тот, выглядывая в коридор. – По-быстрому спускаемся к эвакуационному выходу. Машина твоего друга ждёт за углом. А потом тебя снова придётся избавлять от чипа, – сказал Макс, раздвигая волосы над Костиным виском, – Вся работа насмарку.

Они вышли в пустой коридор, дверь на запасную лестницу оказалась закрыта, но Макс легко открыл её с помощью маленькой карточки.

– Мой «размагнитчик» не подводит, – сказал он и пошёл вниз по узкой лестнице.

Кирилл и Рома ждали в микроавтобусе неподалёку.

Автомобиль рванулся вперёд как сумасшедший, лавируя на дороге, объезжая плетущиеся по ней редкие старые модели и более новые, которых становилось с каждым годом меньше, так как их вытесняли флайкары, проносящиеся со свистом над головой.

Операцию по удалению чипа из Костиной головы Максу пришлось делать прямо в машине. Уложив коллегу на сиденьях, тот невозмутимо достал свой инвентарь. Костя следил за движениями его глаз, за гладким, не покрытым ни единой морщиной лицом, не знавшим эмоций, и искренне не понимал, почему Макс делает это, почему подвергает себя такому риску, помогая преступнику.

В этом просто не могло быть одно лишь рациональное зерно. Всеми своими действиями Макс только подтверждал, что чувства в их реальности существуют. Они где-то глубоко запечатаны докторами ещё до появления человека на свет, и вот этот человек живёт, подчиняясь разработанной для него программе, но однажды происходит сбой, будто крохотный камешек прилетает извне и повреждает оболочку, и чувства тонкой струйкой начинают сочиться, заставляя человека рисковать ради того, кто многие годы находился рядом.

Костя размышлял об этом, пока голова его превращалась в камень от анестезии, а Макс в резиновых перчатках готовил инструменты для извлечения встроенного компьютера, что наверняка отслеживался полицией. Вскоре Костя перестал чувствовать, чем заканчивалась его шея, и доктор Макс приступил к операции. На это время Кирилл остановил автомобиль и бродил вокруг него, поглядывая по сторонам. Закончив, Макс убрал инструменты в металлическую коробочку и достал новые.

– Ваша очередь, коллега, – сказал он, протягивая Косте шприц и набор хирурга – дилетанта.

Костя, ещё толком не чувствуя головы, во все глаза пялился на друга. Он никогда не делал этого. Конечно, в нанокомпьютерах он разбирался прекрасно, но вот из человека их извлекать не приходилось.

– Макс, ты чего? – спросил он, неуверенно принимая из рук «доктора» хитрые орудия.

Тот пожал плечами, ни на секунду не изменившись в лице.

– Если Костя Статский готов ради этого потерять человеческое обличие, то я хочу понять, в чём здесь фокус, и потом с чипом меня не пустят в ваше святилище. Ну ладно, главное, доктор Макс знает, как нейтрализовать блокатор эмоций.

– Откуда? – Костя вытаращил глаза. Эту процедуру Центр здоровья и долголетия хранил в строжайшем секрете.

– Взломал архивы Центра, – без тени эмоций ответил Макс, – Так что вперёд, я там накидал тебе разметку.

Он раздвинул волосы над виском, где были чётко прорисованы линии разреза. По телу Кости пробежала дрожь, будто он выскочил раздетый на мороз, но показывать другу страх – не лучшая пропаганда возвращения к чувствам, поэтому он постарался придать лицу спокойное выражение и сделал Максу обезболивающий укол. Дальнейшая операция шла под чутким руководством пациента, и вскоре наночип был изъят.