Любовь викинга

Мейсон Конни

– Она пытается убить меня! Не дайте ей этого сделать, хозяин!

– Ты уверена, что правильно делаешь, Рейна? – уточнил Вульф.

Рейна наградила его оскорбленным взглядом.

– Я знахарка. Разумеется, я знаю, что делаю. Завтра я пойду в лес и на холмы и поищу там свежих трав и корешков.

– У тебя на это нет права, если только я его тебе не дарую, – прорычал Вульф.

Рейна закончила перевязывать Уме руку чистой тряпицей, которую нашла в сундучке, и резко захлопнула крышку. Затем она обернулась к Вульфу, и ее глаза сверкнули.

– Если

ты хочешь, чтобы от меня была польза, то позволь мне делать то, что у меня получается лучше всего.

Пламя в глазах Вульфа могло растопить лед, когда он оттащил ее в сторону и тихо прорычал:

– Я склонен считать, что-то, что тебе удается лучше всего, должно происходить в моей постели.

Рейна уставилась на него снизу вверх своими огромными зелеными, слегка раскосыми глазами. Вульф отметил, что губы у нее прелестные, полные и сочные. Любой мужчина мог бы потерять голову, целуя такие губы.

Он наклонил голову. Но прежде чем он успел совершить то, чего так жаждал, Рейна отшатнулась.

– Нет! – крикнула она. – Никогда более ты, охваченный похотью, не коснешься меня!

Пораженный тем, что чуть было не сделал, он сердито посмотрел на Рейну.

– Не пытайся соблазнить меня, девка! – гаркнул он и, рывком развернувшись, гордо удалился.

2

Вся дрожа, Рейна опустилась на скамью, сердце ее пропускало удары. Неужели Вульф действительно собирался поцеловать ее или она это придумала? Вульфа можно было описать по-разному: великолепный, грубый, примитивный, безжалостный, сердитый – и вместе с тем восхитительный, что не могло не пугать ее. Но, прежде всего, он был норвежцем, человеком, которого она теперь должна называть «хозяин», мужчиной, которого она ненавидела за то, что он сделал с ней и ее семьей.

– Не следовало тебе злить его, – предупредил ее Лорн.

Рейна обернулась, чтобы посмотреть на раба, и в ее венах кровь закипела от гнева.

– Зачем ты солгал, когда знал, что все произошло вовсе не по моей вине?

Лорн шаркнул ногой, будто, смутившись, не знал, что ответить. Наконец он сказал:

– Я испугался, что, если скажу правду, хозяин накажет Уму.

– А если бы он наказал меня, то ничего страшного?

– Ты не понимаешь. Мы с Умой англичане. Мы родом из одной деревни. Три лета назад нас захватили во время набега. Отец Вульфа пленил нас, привез в этот богом забытый край и отдал Вульфу Безжалостному в качестве свадебного подарка. Я стараюсь защитить Уму от ее собственной глупости, поскольку она мне далеко не безразлична.

– Я не нуждаюсь в твоей заботе! – рявкнула Ума. – У меня рука болит, – захныкала она.

Рейне стало ясно, что Ума любит поплакаться. Но если уж ей суждено жить и работать с этими людьми, то нужно превратить их в своих друзей и даже союзников.

– Поскольку все мы находимся в одинаковом положении, – начала Рейна, – нам не следует драться друг с другом. Почему бы нам не стать друзьями?

– Я уже три года выполняю приказы хозяина, а он ни единого разу не взглянул

на меня так, как смотрит на тебя, – пожаловалась Ума. – Почему это я должна с тобой дружить, если ты мне не нравишься?

Рейна, пораженная услышанным, спросила:

– Ума, неужели ты ревнуешь? У тебя нет на это никаких причин. Вульф ненавидит меня, а я его презираю. Мои соплеменники убили его жену, а он… он… – она не договорила, поскольку не смогла выдавить из себя больше ни слова.

– Думаю, нам действительно следует стать союзниками, – согласился с ней Лорн. – Мы чужие в этой стране северян. Они безжалостные воины, хотя временами и поражают меня своими навыками в земледелии и успехами в торговле.

– Если хочешь, можешь доверять Рейне, Лорн. Тебя ведь никто не ошпарил. А вот я из-за нее испытываю сильную боль.

И хотя Ума ей нравилась ничуть не больше, чем она Уме, Рейна все же не могла спокойно смотреть на ее страдания. Она снова стала пересматривать содержимое сундучка со снадобьями и нашла небольшой мешочек с сухими цветками.

– Я заварю тебе календулу, Ума. Отвар облегчит твою боль.

Но Ума в ужасе отшатнулась от нее.

– Откуда мне знать, что ты не отравишь меня?

Рейна выпрямилась во весь свой почти шестифутовый рост.

– Я знахарка. Я дала клятву лечить людей, а это не пустяк. Ты хочешь, чтобы я помогла тебе, или нет?

– Уходи! – Ума всхлипнула. – Вульф предпочел тебя мне. Мы никогда не подружимся, и я отказываюсь принимать что-либо от тебя. Включая утешение.

Пожав плечами, Рейна отошла в сторону. Она все еще была голодна, а в котелке оставалось жаркое. Она снова щедро положила себе еды в миску, отрезала еще один кусок хлеба, села и принялась подкрепляться. Через некоторое время к ней присоединился и Лорн.

– Ты должна простить Уму, – заговорил Лорн, накладывая еду в две миски – себе и Уме. – Ей выпала нелегкая доля. Ее в юном возрасте выкрали, увезли с родной земли и превратили в рабыню. Дай ей время прийти в себя.

– Ее судьба ничем не отличается от моей, – обиделась Рейна. – Я пострадала ничуть не меньше. Думаю, Ума просто неравнодушна к Вульфу.

Лорн долго размышлял над предположением Рейны, прежде чем сказать:

– Ума хочет улучшить свою жизнь. У хозяина нет ни жены, ни наложницы. Ума надеется, что он положит глаз на нее.

– Желаю ей удачи, – искренне сказала Рейна. – Меня Вульф Безжалостный совершенно не интересует. Если у меня будет такая возможность, я сбегу.

Лорн недоверчиво фыркнул.

– Наивно считать, что ты сумеешь отыскать путь домой. Мы рабы, датчанка Рейна, и рабами останемся.

Сказав это, он взял миски с едой и пошел к Уме, отдал ей одну, сел рядом с ней, и они начали трапезничать.

Рейна отвернулась. Неужели Лорн прав? Неужели она обречена всегда вести жизнь рабыни? Конечно, это произойдет не так быстро, но Рейна искренне верила, что ее братья и суженый, если они еще живы, рано или поздно нападут на ее след и спасут ее. Она никогда не сможет служить мужчине, обесчестившему ее.