Любовь во спасение
Шрифт:
— Боюсь, этот капор надо слегка переделать. Я завезу его по пути к мадам Бертен. Большое спасибо за помощь.
Она вышла из спальни со шляпной коробкой в руках, несмотря на протесты служанки, которая настаивала, что нести багаж следует ей.
Спустившись в холл, Клеона с облегчением увидела, что дворецкого там нет.
— Вы не приведете мне наемный экипаж? — попросила она лакея.
— Наемный экипаж, мисс? Вы, наверно, предпочли бы фаэтон? Его мигом приведут из конюшни.
— Нет, я не могу ждать, — твердо заявила девушка. — Наемный экипаж,
Не осмелясь возражать, лакей побежал по Баркли-сквер и вернулся через несколько минут с наемным экипажем. Клеона не раз замечала подобные на улицах, когда катила мимо
в карете герцогини.
Она села, прекрасно сознавая, что лакей, закрывая дверцу, недоумевает, почему девушка уезжает без сопровождения. Она велела ему дать кучеру адрес мадам Бертен, но как только Линк-Хаус скрылся из виду, Клеона постучала в окошко и попросила возницу отвезти ее на большой почтовый двор на северной окраине Лондона.
Девушка хорошо понимала, что в это время будет трудно найти дилижанс до Йорка. Но ей повезло. На постоялом дворе, где почтовые кареты с севера высаживали и принимали пассажиров, Клеона узнала, что дилижанс, который обычно отправлялся в полдень, задержался из-за того, что передняя лошадь потеряла подкову.
Девушка поспешно заплатила за место четыре гинеи, понимая, что придется голодать в дороге, если она хочет оставить деньги, чтобы нанять повозку на последние несколько миль своего путешествия домой.
Едва Клеона успела перевести дух, как дверцы захлопнулись, кучер затрубил в рожок, и шесть лошадей плавно вынесли карету на дорогу, где золоченые экипажи аристократов двигались бок о бок с угольными телегами, ломовыми извозчиками и стадами волов.
Девушка приникла к стеклу, чтобы последний раз взглянуть на Лондон. За окном мелькали нищие и аккуратно одетые горожане, простоватые деревенские жители. Дилижанс проезжал открытые рынки, где можно было купить кроликов и лаванду, цветы и овощи, печеные фрукты, ленты и ведро воды. Вскоре магазины, шум, крики и грязь Лондона остались позади. «Я видела это в последний раз», — сказала себе несчастная Клеона, когда они выехали за город, где зеленели всходы на полях, мирно паслись огромные стада и в своих тяжелых фургонах медленно ехали фермеры.
— Все кончено, — прошептала девушка, — кончено раз и навсегда. — И внезапно на глазах у нее выступили слезы. Никто этого не заметил. Пассажиры дилижанса уже устраивались на ночь. По запаху эля и бренди Клеона догадалась, что в ожидании, пока подкуют лошадь, они провели время в пивной, и теперь их клонило в сон. Только маленький мальчик в углу ковырял в зубах и зло посматривал на Клеону, словно элегантный голубой плащ делал ее врагом.
Еще в наемном экипаже девушка сняла капор и повесила его на руку, чтобы не выглядеть подчеркнуто модной среди простого деревенского люда и коммивояжеров, обычных пассажиров почтовых карет. И вот теперь, окруженная людьми, тесно скученными в жаркой духоте кареты, Клеона почувствовала себя озябшей и одинокой. Такой одинокой, как никогда в жизни.
Девушка
Ей придется рассказать им правду, но девушка знала, что даже родителям она не признается в своей любви к герцогу, а тем более в том, что и он полюбил ее. Как она могла, думала теперь Клеона, с самого начала не понять, что это за человек. Девушка попыталась собрать по крупицам историю его светлости, но оставалось слишком много неясного. Одно Клеона знала теперь наверняка: герцог не был пьяным расточителем. Он рисковал жизнью и честью ради страны, которую глубоко любил.
Девушка попыталась представить себе, что сказал мистер Питт, когда герцог привез ему список. Что все-таки в нем было? Столько вопросов осталось без ответов, с сожалением подумала Клеона, и теперь ее всю жизнь будет мучить любопытство.
Дилижанс остановился в Болдоке, потом в Бедфорде, чтобы сменить лошадей. Солнце садилось, и в небе пламенел закат, когда они вновь продолжили путь, направляясь к Хантингдону. Карета проехала около четырех миль, как вдруг Клеона услышала быстрый топот копыт и увидела, как пронеслась за окном четверка лошадей, запряженная в высокий фаэтон, который показался ей смутно знакомым.
Фаэтон промелькнул и исчез, но девушка успела заметить широкоплечего возницу в цилиндре набекрень, и у нее екнуло сердце. Кровь прилила к щекам и тут же отхлынула. Она смертельно побледнела. Через несколько секунд внезапно заскрежетали тормоза, раздался крик кучера, и дилижанс резко остановился. Пассажиры проснулись.
— Что случилось? — испуганно спросила толстая дама в углу, а похожий на адвоката мужчина с длинным лицом раздраженно сказал:
— Какого дьявола мы остановились? В этой поездке одни задержки!
Послышались голоса, затем дверца распахнулась, и один из кучеров спросил:
— Здесь есть мисс Говард?
Девушка настолько удивилась, что даже не ответила. Если это был герцог, а в душе Клеона почти не сомневалась, что это он, откуда он узнал ее имя?
— Она здесь или нет? — повторил кучер. — Джентльмен в фаэтоне говорит, что у него есть дело к мисс Говард. Так что если она здесь, я прошу ее поскорее выйти.
Клеона издала придушенное восклицание. Тотчас все в дилижансе уставились на нее.
— Вы мисс Говард? — спросил длиннолицый мужчина.
— Да, да, я. — Девушка судорожно сглотнула.
— Тогда я попрошу вас, мадам, немедленно оставить дилижанс и дать нам возможность ехать дальше.
Пришлось подчиниться.
Дрожа, Клеона выбралась со своего места, сняла с полки шляпную коробку и, придерживая на руке капор, с помощью кучера спустилась на дорогу.
Она посмотрела вперед. Поперек большака, загораживая дорогу, стоял легкий фаэтон, и четыре жеребца, черные как смоль, грызли удила, норовя встать на дыбы.