Любовь во времена Тюдоров. Обрученные судьбой

Юрьева Екатерина

Пятый граф Нортумберленд, прозванный Великолепным Эрлом, владелец обширных земель на севере Англии, на границе с Шотландией, умер в 1527 году, оставив множество долгов. У него было три сына от жены Екатерины, дочери сэра Роберта Спенсера – Генри, Томас и Ингрем.

Старший сын и наследник, Генри, был слаб телом и духом, им помыкали и манипулировали все, кому не лень. Сначала это были его отец и кардинал Уолси, позже – Томас Кромвель и его прислужник сэр Рейнольд Карнаби. В молодые годы, когда Генри был пажом кардинала Уолси, он был влюблен в Анну Болейн и, вероятно,

даже предлагал ей руку и сердце. Старый граф Нортумберленд пресек развитие этих опасных отношений и поспешно женил сына на леди Мэри Тальбот, дочери графа Шрусбери. Генри не любил свою жену, по всей видимости, продолжая питать нежные чувства к Анне, и когда в 1536 году суд присяжных, членом которого он был, обвинил королеву в измене, потерял сознание, и его на руках вынесли из зала.

Как и его отец, Генри Перси, в 1527 году став шестым графом Нортумберлендским, был весьма расточителен. Поместья Перси славились своим богатством, хотя тонули в долгах, замки считались неприступными.

Подчинив себе волю графа, Генрих VIII мог держать весь север под контролем, но если бы замками воспользовались в борьбе против него, под умелым руководством такого человека, как, например, средний брат Нортумберленда сэр Томас Перси, и если бы при этом подоспела иностранная помощь, результат мог стать для короля фатальным. Кромвель и сэр Рейнольд Карнаби строили планы обогащения короны за счет земель Перси.

Жизнь графа была бездумной, женитьба – несчастливой, он не имел наследника и был в плохих отношениях с сэром Томасом, а Карнаби сделал все, чтобы усугубить семейный раздор.

У сэра Томаса имелись все пороки и добродетели своего клана, которые почти отсутствовали в его старшем брате.

Одна из очередных ссор произошла в 1532 году, когда граф назначил лорда Огла смотрителем приграничных земель, а сэр Томас и его младший брат сэр Ингрэм отказались ему подчиняться. Сэр Томас объявил, что именно он является истинным смотрителем, и лорду Оглу пришлось отложить свое первое собрание из опасений, что братья Перси сорвут его.

Сэр Томас возмущался, что граф не отдавал земли, которые отошли ему по завещанию отца с момента его женитьбы. Его женой стала Элеонор, дочь Харботла Бемиша. У них было два сына, Томас и Генри. Они жили в замке Прудхоу на Тайне.

В 1535 году король выдал бездетному графу Нортумберленду разрешение назначить наследника всех его земель, но, когда в таком качестве был предложен сэр Томас Перси, естественный правопреемник, король выставил свои возражения. В результате Генри сделал своим наследником короля, а акт о наследовании Нортумберленда был принят парламентом. Ничто не могло более уменьшить популярность графа, даже его экстравагантность и наследные долги, из-за которых ему дали прозвище Расточительный.

Сэру Томасу компенсировали потерю наследства и титула, но вряд ли он был доволен пенсионом, осознавая себя прямым наследником огромных земель на севере. Но если король решил, ничто не могло изменить его решение. Сэр Томас пытался выразить свой протест брату, но ему даже не позволили увидеть его и грубо выставили

из дома. Тогда Перси написал петицию Кромвелю, упоминая о землях Корбриджа, которые он защищал от шотландцев и которые были пожалованы графом сэру Рейнольду Карнаби. Но Кромвель отнюдь не намеревался убирать Карнаби с места, где тот был весьма полезен, и сэр Томас, обвинив Кромвеля и Карнаби во всех своих бедах, поклялся отомстить фавориту брата за разрушение семьи.

Возможно, граф Нортумберленд ненавидел своего брата. Причина могла лежать в давней обиде, но, скорее всего, виноваты оба. Сэр Томас был глубоко уязвлен, когда брат пренебрег его правами на наследование, но все же оставался лояльным к графу, как к главе семьи, хотя тот даже не желал говорить с ним.

По свидетельствам современников, сэр Томас Перси был уважаем людьми, он сочувствовал бедным, был любимцем матери, вдовствующей графини, и был привязан к ней. Именно к нему, а не к графу обращались в трудные времена те, кому требовалась помощь. Как и его отец, Великолепный Эрл, сэр Томас любил военные упражнения и боевые приключения, он был бесстрашен и честен, но в то же время необуздан, как те приграничные разбойники, что часто становились его соратниками и союзниками. Его действия часто выходили за пределы разумного. При первой возможности он следовал старым традициям разрушить собственность врага, нанести урон его землям и преследовать его самого с угрозой кровавой расправы.

В октябре 1536 года королевский указ о закрытии и разрушении монастырей привел в волнение графства Линкольншир и Йоркшир. Вооруженная толпа простолюдинов и йоменов угрожала отправиться в Лондон с требованиями сместить и наказать ненавистного Кромвеля и его соратников, входивших в королевский Совет; вернуть на престол королеву Екатерину и восстановить монастыри. В Йоркшире мятежниками был захвачен адвокат по имени Роберт Аск – он возвращался в Лондон после поездки с братьями и друзьями на охоту. Восставшие, которые стали называть себя паломниками благодати, сделали его своим генералом. Аск намеревался назначить главнокомандующим армией паломников шестого графа Нортумберленда, Генри Перси, который являлся в то время смотрителем Восточного и Среднего приграничных районов, но граф, сославшись на нездоровье, отказался присоединяться к мятежникам. В ответ они потребовали братьев графа, Томаса и Ингрэма, невзирая на слезы и мольбы их матери. Сэр Томас возглавил шеститысячный авангард паломников благодати.

После перемирия и новой вспышки восстания весной 1537 года Роберт Аск, сэр Томас Перси и другие лидеры восставших были захвачены и казнены в Тибурне в июне того же года. Генри, граф Нортумберленд, умер от болезни в том же месяце и в том же году. Их младший брат, сэр Ингрэм умер через год, в июне 1538 года. Титул графа Нортумберленда вместе с землями Перси был возвращен сыну сэра Томаса королевой Марией I, дочерью Генриха VIII, в 1557 году. Подняв восстание католиков против протестантской веры в царствование Елизаветы I, он, как и его отец, а впоследствии и сын, сложил голову на плахе.