Любовь возврату и обмену не подлежит
Шрифт:
Как-то слишком быстро я сдалась. Ух, глупое сердце, на что ты меня толкаешь? Я же, проснувшись, решила всё, так что ты портишь мой настрой? И так нелегко.
Внезапно чувствую тяжесть на животе. Переведя удивлённый взгляд на него, вижу, что это Тимофей. Уместив свою голову на мне и перекинув руку через меня, он мирно спит. Такой милый. Залипаю на его умиротворённом лице, на которое падают тени от фонарей, зажёгшихся на улице, свет которых проходит через не зашторенное окно. Чёрные ресницы иногда трепещут. Вздыхаю и откладываю планшет. Жалко его будить всё-таки.
Вот же гад! Даже спящим не даёт покоя.
Незаметно
Но нет.
Ла-а-адно.
Судя по мерно вздымающейся грудной клетки под моей щекой, Тимофей ещё спит. Значит, надо как можно аккуратнее выбраться из постели, привести себя в порядок, сесть в кресло за работу и сделать вид, что ничего не произошло, когда он проснётся. План отличный, да только у него есть один небольшой такой изъян — только я поднимаю голову, как натыкаюсь на насмешливый взгляд, говорящий, что ничего у меня уже не получится.
Меряемся взглядами. Чувствую, как краска заполняет моё лицо.
— Проснулся? — хриплым ото сна голосом спрашиваю у Тимофея. — Тогда можешь уже покинуть спальню.
— А как же утренний поцелуй, Лучик? — с нежностью глядя, шепчет он.
— Обойдёшься, — показываю всё равнодушие, на которое способны мои актёрские навыки. А те не отличаются большим успехом. К сожалению.
— Жестокая ты женщина.
— Какая есть.
Приподнимаюсь на локте, но далеко отодвинуться мне не дают сильные руки, притянувшие обратно к мужскому телу.
Глава 13
С большим трудом мне удаётся вытолкнуть наглеца, при этом не показать своё смущение и досаду, что так получилось. Его смех до сих пор стоит в ушах. Ещё и Ленка со своим Арсом подливает масло в огонь. Нет, оба ничего не говорят, но кидают на нас такие взгляды, что хочется провалиться сквозь землю. Хотя ничего ведь страшного и не произошло. Подумаешь проспали всю ночь в одной постели. Мы же взрослые люди, да и не в первые нам с ним. Что тут такого? Но всё же неловко. Очень.
А уж когда Арсений начинает жаловаться, что его бедного потеснили. Ленка, как увидела наши «сладкие объятия», так и прискакала к парню. Сначала возбуждённым шёпотом рассказывала об уведенном, а потом заявила, что не собирается портить «нашу идиллию», поэтому будет спать с Арсом в комнате. Хотя она вполне могла заночевать и в комнате девочек — их всё равно не было. Но не сказать, что Загорский был недоволен новым соседом. Вон как по-дурацки лыбится, когда смотрит на Ленку.
Спустившиеся Оля и Серёжа зовут нас всех на лыжах кататься, будто ничего не знают. Может так оно и есть? Какое им дело до других, когда у них свадьба через полгода. Я с радостью принимаю приглашение, скрываюсь в спальне, в один миг переодеваюсь в тёплую одежду и первой оказываюсь на улице. Пока остальные собираются, прогуливаюсь по небольшой территории дома, любуясь зимним пейзажем.
— А Коля где? — спрашиваю Арсения, когда почти все в сборе.
— В комнате, — пожимает тот плечами. — Кажется, заболел.
— Заболел?
Возвращаюсь в дом, не обращая внимание на
— Яна? — сонно спрашивает парень, чуть приоткрыв глаза.
— Как ты? — немного обеспокоенно спрашиваю у него и прикладываю ладонь ко лбу, а затем и губы, которые более чувствительны. — Вроде температуры нет. Арс сказал, что ты заболел.
— Немного если, — слабо улыбается Коля, не комментируя моё действие. — Вчера видимо перекатался на холоде, сегодня слабость, спать тянет постоянно, но ничего не болит.
— Мы собрались кататься, — жую губу. — Может с тобой остаться?
— Не стоит, Яна, — кладёт широкую ладонь мне на щёку и чуть поглаживает её большим пальцем. — Я в порядке. Посплю, и вообще всё станет замечательно. Иди отдыхай и не переживай за меня. Тем более у тебя там поклонник места себе сейчас по-любому не находит. Сейчас изведётся весь от ревности, — говорит это с самым серьёзным видом, а в глазах смешинки.
— Ну тебя, — встаю с корточек. — Точно надо поспать, а то шуточки совсем несмешные у тебя. Смотри у меня тут, — показываю кулак и ухожу.
В этот раз приходится отстоять небольшую очередь, чтобы получить инвентарь. Народу полно. Да и понятно почему — выходной день же, и все, кто работает даже в новогодние выходные, только сейчас смогли приехать. Быстро занимаю освободившее место на скамейке и с пыхтением надеваю эти адовы ботинки. С одним справляюсь относительно быстро, а с другим приходится попотеть. Притом попотеть в прямом смысле — я всё вспрела. Надеть-то надеваю, а вот застёгиваться нормально ни тот, ни другой не желает. Сил не хватает.
— Серёжа, — зову друга, который как раз рядом и как раз свободен. — Помоги, а?
— Что, силёнок не хватает? — по-доброму усмехается он и, подойдя, садится на корточки.
— Вот если ты сейчас скажешь, что я каши мало ем, — с улыбкой говорю я, наблюдая, как ловко Серёжа справляется с застёжками. — То я назову тебя старым.
— Ладно, не буду, — тут же отзывается с таким видом, что становится понятно, что именно это он и хотел сказать. — Готово! Принимай работу, молодуха.
— Спасибо, — в благодарность чмокаю друга в щёку без задней мысли.
— Ох, не делала бы ты этого, подруга, — говорит подошедшая к нам Оля, держащая свою пару лыж. — На глазах у Тима. Мне жених живой нужен и желательно здоровый.
— Да он вроде жив, — улыбаюсь и нахожу взглядом недовольного Тимофея, подмигиваю ему, не сдержавшись, и смотрю на друзей. — Или ты притворяешься, а сам давно покойничек? — в притворном ужасе округляю глаза, и мы втроём взрываемся смехом, привлекая к себе внимание.
Выйдя на улицу, снова отрываюсь от друзей и иду к учебке, с которой сроднилась. Пока медленно ползу вверх, разглядываю людей. Такие разные, но увлечены одним делом. Улыбаются, получая удовольствие от своего занятия. Глядя на них, тоже хочется расплыться в счастливой улыбке.