Любовь возврату и обмену не подлежит

Вьен Варвара

Столько любви от Тима я не чувствовала даже несколько лет назад, когда казалось, что наши чувства сильны и навсегда с нами.

— Значит, ты — жених Милены? — спрашиваю у него, уже зная правильный ответ.

Тимофей выглядит очень растерянным. Я ему верю, но мне так хочется посмотреть, что он будет делать дальше, как будет объяснять ситуацию.

— Какой к чёрту жених? — наконец, говорит он. — Что тебе наговорила эта… Милена?

— О,

она поведала мне занимательную историю, — хмыкаю я и поворачиваюсь всем корпусом к напряжённому мужчине в деловом костюме тёмно-серого цвета. Попытки высвободить руку терпят крах, поэтому она остаётся в плену мужских ладоней, что не желают разрывать контакт. — В которой две влиятельные семьи заключили помолвку, потому что их дети попали в плен великой любви. Правда, у них случился небольшой разлад, из-за которого жених решил «погулять». Невеста терпела его походы налево, потому что верила, что он любит лишь её, просто бесится. Но она решила вмешаться, когда любимый стал морочить голову хорошей, доброй, наивной девушке, которая этого не заслуживала.

— Что за бред?

— Тот же вопрос я задала Милене, — киваю и отпиваю из стакана воду, которую мне принесли сразу после ухода высокомерной лживой девицы. — Мне любезно пояснили, что эта девушка — я, несчастная невеста — Милена, а жених никто иной, как Тимофей Александрович Кутузов. Слышал бы, какую душещипательную историю мне поведали, — со смешком качаю головой.

— Яна, — прерывает моё веселье Тимофей, прижав меня к себе. — Это всё ложь. Я бы никогда так не поступил. Тем более с тобой. Это подло и низко. С этой Миленой я познакомился на вечере, на который ходил с отцом и…

— Я помню, ты говорил, — перебиваю его лёгким поцелуем в губы, чем удивляю парня. — Я знаю, что ты так никогда не поступил бы и не поступишь. Ты хоть и эгоист, но не подонок.

Тим с облегчённым стоном утыкается мне в плечо.

— Твоя вера в меня поражает после всего, — невнятно бормочет, но я понимаю.

— Не буду скрывать, что в первые секунды я была готова тебя прибить, но потом здравый смысл одержал верх, — зарываюсь пальцами в его светлые волосы, которые немного отросли. — К тому же я слышала её разговор.

Милена говорила по телефону, громко и не таясь. Я прекрасно слышала каждое её слово, находясь в уборной. Естественно, сначала не поняла смысла её фраз.

— Да эта такая дура наивная, что проблем точно не возникнет…

— Не переживай, папочка, будет тебе контракт с его отцом…

— Сейчас расскажу ей слезливую историю, и она растает, поплывёт, — судя по голосу, недобро усмехнулась. — Девица порядочная, не станет путаться под ногами. Пойдёт страдать…

Я тогда подумала, что не повезло девушке, а потом сложила два плюс два, стоило Милене заговорить

со мной, начать рассказывать слезливую историю. Сопоставив голос за дверью уборной с голосом этой мымры, пришла в неописуемую ярость. Какая-то высокомерная с… стерва посмела покуситься на моего мужчину. МОЕГО. Когда у нас только-только всё наладилась. Думала, размажу её милое личико по столу, но тот момент появился Тимофей. Очень вовремя. Какой же эта Милена разыграла спектакль. Будь я полной идиоткой, точно поверила бы. Уверена, что она специально разыграла всё так, чтобы потом я не дала Тимофею и шанса оправдаться и ушла с гордо поднятой головой, а удручённый парень попал в расставленные сети этой высокомерной мымры, которая дальше бы всё сделала как надо. Для неё, своего отца и отца ничего не подозревающего Тима.

— Хуже, чем мымра, — выслушав мой рассказ, глухим от ярости голосом заключает Тимофей.

— Я тебя люблю, — шепчу ему на ухо, желая успокоить.

— А я-то тебя как, — действительно успокаивается и отвлекается на поцелуи.

— Вау, — выдыхаю я, когда, наконец добираюсь до гостиной, которая уставлена цветами. — Ты где столько ваз взял? — поворачиваюсь к Тиму и тут же оказываюсь поймана в жаркие объятия.

— Секрет фирмы, — подмигивает мне и вновь целует.

— Ты меня так разбалуешь, — счастливо хихикаю, подставляя шею. — Стану я избалованной девицей, что делать будешь?

— Любить.

А вечером нам привозят пиццу, которую мы съедаем в одно мгновение — голодные после марафона. Лежим на расправленном диване полностью голые, укрытые лишь пледом, и смотрим какую-то романтическую комедию, сюжет которой не сильно отпечатывается в мозгу, так как заняты мы более приятными делами — поцелуями, нежными касаниями и разговорами ни о чём и обо всём одновременно.

Только я начинаю проваливаться в сон, утомлённая насыщенным днём, как резко подскакиваю от требовательного стука в дверь.

— Эй, вы там! А ну открывайте! Я знаю, что вы там. Посмотрите на них, думают выключили телефоны и всё, до них не добраться, — громкий голос Ленки доносится даже сквозь толстые стены.

Нервно хихикаю, переглядываясь с Тимофеем.

— Какой же она всё-таки ребёнок, — произносит он.

Мы ведём себя тихо, дожидаясь ухода подруги, которую должен забрать Арс. Тим успел ему позвонить, на мгновение включив телефон, обрисовать ситуацию и потребовать забрать нарушительницу спокойствия. Сегодня нам не до неё. Мы хотим провести время только вдвоём. Наедине. А она пусть на Арсении отыгрывается.

— Малышка, совесть имей, — через полчаса звучит мужской голос. — А если бы к тебе рвались так, когда ты очень и очень занята?

— А что такого?

Но продолжения мы не слышим. Скорее всего Арс просто уволок её в лифт. Ну или… заткнул её поцелуем.

— Пойдём в кровать, — целует меня в висок мой мужчина.

— Пойдём, — соглашаюсь с ним, но не успеваю пошевелиться, как оказываюсь в сильных руках. — Точно разбалуешь, — заявляю я очень довольным тоном.

Уже засыпая в крепких объятиях, слышу: