Шрифт:
1
Элегантно обтекаемое и несколько хищное черное тело «порше» уверенно ввинчивалось в дорожный поток. За рулем, свободно откинувшись на кожаное сиденье и небрежно положив руку в черной автомобильной перчатке на руль, сидел высокий, плечистый светловолосый мужчина. На мужественном загорелом лице выделялись пронзительно голубые глаза и небольшая наклейка медицинского пластыря, закрывавшего левую бровь.
Красавчика-водителя звали Роберт Кэррингтон. В свои тридцать три года он считался в чикагском высшем свете одним из самых завидных женихов. Их финансовое высочество являлся богатым наследником старинной и влиятельной
Помимо капиталов, потенциальный жених обладал двумя дипломами – Гарвардского и Иллинойского университетов, – имел ученые степени магистра юриспруденции и магистра экономики управления, занимал пост вице-президента банка «Лейк Мичиган банк» и являлся сопредседателем полудюжины различных коммерческих и благотворительных фондов.
Несмотря на обилие постов и занятий, ему удалось выкроить несколько дней в своем перегруженном рабочем графике и слетать на юг, во Флориду, на собственной «Чесне» – недавно приобретенном довольно компактном и легко управляемом самолетике, чтобы опробовать покупку и свои летные умения в соответствии с полученным еще в прошлом году дипломом пилота-любителя. А главное – дать отдых перегруженному мозгу и успокоить слегка потрепанные нервы после небольшой паники на Нью-йоркской финансовой бирже, потребовавшей для выхода из мини-кризиса определенной изворотливости, хладнокровной выдержки и его наследственного финансового чутья.
Поездка, или, точнее, полет на юг, помогли под субтропическим солнцем оттаять от ледяной мрачности финансовых катакомб и выветрить из памяти тревожное мелькание колонок цифр на экранах компьютеров и на газетных полосах в биржевых новостях. Почти неделю он беззаботно носился по волнам Карибского моря на водных лыжах или бороздил теплые воды на катере, охотясь на черных марлинов – огромных, остроносых и самых скоростных в мире рыб.
К сожалению, кратковременный отпуск закончился, и теперь он спешил по телефонному вызову миссис Кэррингтон – весьма энергичной и бодрой старушки старше восьмидесяти лет, живой генетической летописи их династии – в ее величественный особняк, украшенный портретами и фотографиями великих предков, начиная с благородных плантаторов штата Виргиния, изысканных, одетых со вкусом джентльменов, нередко в форме офицеров армии конфедератов, героев обороны Ричмонда и сражений под Геттисбергом и Питсбургом периода Гражданской войны.
Несмотря на существенную разницу в возрасте, бабушка и внук были большими друзьями. Их дружба зародилась очень давно, когда младшему Кэррингтону исполнилось всего восемь лет. С тех пор он почти всегда находил время для еженедельных визитов к ней. Вот и теперь, спустя почти два десятилетия, закончив учебу в университете, проработав много лет в финансовых джунглях Чикаго, начав с должности рядового клерка в одной из семейных компаний и быстро, по мере набора необходимого опыта и знаний, продвигаясь вверх по ступенькам карьеры, он по-прежнему соблюдал данный ритуал.
Чай вдвоем в ее гостиной и непринужденная беседа стали своеобразной традицией его жизни. Они могли часами сплетничать и обмениваться новостями из личной жизни. В ее присутствии он мог позволить себе забыть о том, что является вице-президентом банка, забыть про работу в фондах и комиссиях и про свою неудачную помолвку в недавнем прошлом.
В присутствии престарелой гранд-дамы он становился просто
В последнее время она стала нередко злоупотреблять его терпением, увлекшись планами матримониального устройства его будущего. У него возникло серьезное подозрение, что срочный вызов и на этот раз обернется очередным испытанием его взглядов на перспективное решение его личных проблем.
Вот наконец и знакомый особняк.
Роберт поднялся по широким ступенькам парадного входа, подошел к огромным дубовым дверям и нажал на звонок.
Дверь открылась прежде, чем мелодичный звук уплыл вдаль в прохладном сентябрьском воздухе.
– Привет, Жоан, – бросил он на ходу, вручая кейс и спортивную сумку коренастому молодому парню с бронзовой кожей, несколько грубоватыми, но мужественными чертами лица и непокорными черными кудрями. – Она у себя? Одна?
Жоан усмехнулся и отрицательно мотнул головой.
– Боюсь, что нет. Но на этот раз наживка более удачная. Весьма сексуальная на вид, огненно-рыжая, а ножки…
Роберт простонал.
– Боже мой, опять!
– Зря переживаешь раньше времени. Вначале посмотри на предлагаемый товар, а потом уже жалуйся, – фамильярно посоветовал дворецкий, одновременно помогая новоприбывшему освободиться от пальто. – Во всяком случае, она намного эффектнее трех предыдущих.
Роберт поднял руку, машинально потрогав пальцем небольшую наклейку на брови – след вчерашнего столкновения во время игры в гандбол, и спросил:
– Насколько эффектнее?
Собеседник опять выразительно усмехнулся.
– Потрясающе красива и потрясающе сексапильна. Огромные карие глаза, пухлый, чувственный рот, масса вьющихся огненных волос по всей спине. Тело просто убийственное. Одета вызывающе ярко, но стильно.
– Очень ярко?
– Похожа на помесь Анни Холл и Памелы Андерсон, – бросил Жоан через плечо, вешая пальто в шкаф.
– Комбинация Анни Холл с… – Роберта передернуло от этого видения. Его вкусы склонялись в пользу женщины типа Грейс Келли – изысканной, грациозной, сдержанной и элегантной. Плохо одетая бродяжка с растрепанными волосами, независимо от телесных достоинств, его не привлекала.
– Памелой Андерсон, – добавил Жоан, взявшись своими мясистыми пальцами за двойные, покрытые тонким резным орнаментом двери, которые вели из холла в гостиную. – Ну ты представляешь, это такая блондинистая телка с точеными ножками. – Он открыл дверь, и тут же фамильярная улыбка и нахальный голос мгновенно сменились на торжественно-почтительные интонации и серьезно-строгий вид. – Мистер Кэррингтон прибыл, мадам. – При этом дворецкий даже слегка согнулся в сторону гостя, всей свой фигурой выражая сдержанность и достоинство отлично вышколенного слуги, знающего свое место.
В гостиной на диванчике, выполненном в викторианском стиле и обитом бледно-голубой парчой, сидели две женщины, выжидательно глядя на вошедших.
Жаклин Кэррингтон за прошедшие две недели особенно не изменилась, так же как и в целом за последние двадцать пять лет, с тех пор как Роберт увидел ее в первый раз. Она была одета в один из своих элегантных дневных костюмов, темно-вишневого цвета, который весьма подходил к ее бледной коже и мягким седым волосам. Шею обвивала тройная нитка натурального жемчуга молочного оттенка. На правой руке поблескивали искусно ограненные сапфиры, хорошо сочетавшиеся с алмазами и сапфирами на обручальном кольце на левой руке.