Любовь взаймы (Техас! Чейз)
Шрифт:
— Он мне не поверил? Да? Он считает, что я все это выдумала?
Боковым зрением Марси увидела, что Чейз глянул на нее и снова стал следить за дорогой. С того момента, как они покинули шерифа, они ехали молча и теперь почти добрались до дома. Верхушки деревьев смыкались над двухрядной дорогой, образуя туннель, освещаемый только их фарами. Это вызывало у нее такое чувство, будто она потерялась в гротескной комнате дома развлечений…
— Конечно, Пэт поверил тебе.
— Не считай меня дурочкой, Чейз. — Она устало откинула
— Он и твой друг тоже.
— Был до сегодняшнего вечера. Теперь он считает меня истеричкой, которая изобретает пугало в тщетной попытке удержать мужа, женившегося на ней из-за денег, а не по любви. — Она перекатила голову и сбоку посмотрела на него. — Разве не так?
Чейз заерзал на сиденье.
— У Пэта такая работа. Он должен рассматривать дело со всех сторон. Это иногда очень неприятно ему, особенно если его роль шерифа противоречит его роли друга. Ему не нравится производить аресты. Ему не хотелось арестовывать Лаки за поджог, но он сделал это, потому что это — его долг, он присягал выполнять его.
— Значит, когда я была с его помощницей, он высказал сомнения относительно моих таинственных звонков?
— Не совсем сомнения.
— Сомнения, — возразила она. — Во всем.
Оставшуюся часть дороги они молчали. Когда они добрались до дома, Чейз вошел в него первым и зажег свет.
— У тебя такой вид, будто ты сейчас упадешь от усталости, — сказал он.
— Упаду. Я сейчас приму ванну и лягу в постель.
Она уже поднялась до половины лестницы, когда вспомнила и обернулась.
— Твоя почта лежит на баре.
— Спасибо.
Она никогда не знала, чего ожидать от Чейза, когда он возвращался домой. У нее не было никаких гарантий, что он вообще вернется. А когда он возвращался, ее не удивило бы, если бы он сказал, что уезжает насовсем и хочет получить развод.
Она не могла позволить себе обрадоваться, что он не упомянул о том, что им надо разъехаться. Хотя, возможно, у него просто еще не было времени или возможности, чтобы обсудить это с ней.
Она приняла ванну. Горячая вода помогла расслабиться всем ее мышцам. Простое сознание того, что Чейз в доме, успокаивало ее нервы, как бальзам.
Но когда зазвонил телефон — она как раз вытиралась, — кошмар начался снова. С одной стороны, ей было непереносимо, что этот человек мог одним звонком разрушить ее душевное равновесие. С другой стороны — она молилась, чтобы это был он.
Она торопливо закончила вытираться и натянула ночную рубашку. Кинувшись в спальню, она застала там Чейза, раскрывавшего постель.
— Кто звонил?
— Мать. Ей позвонил Пэт.
— Обо мне?
— Нет. Он все-таки профессионал. Он просто мимоходом в разговоре с ней упомянул, что я дома. Она позвонила поприветствовать меня.
— А, —
— Нет. Иди сюда, ложись. — Чейз поднял одеяло и держал, чтобы она могла лечь. Она скользнула в постель и положила голову на подушку. Ночник ярко светил ей в лицо. Протянув руку, она выключила его.
Она не хотела, чтобы Чейз видел ее такой некрасивой: без косметики, непричесанной, бледной и усталой от бессонных ночей… Она выглядела ужасно: рыжее пугало.
— Это так хорошо все объясняет, правда? — задумчиво рассуждала она.
— Что?
— Что я придумала этого таинственного человека. Ты слишком галантен, чтобы бросить женщину в беде.
— Послушай, Марси… Если Пэт хочет развивать свои доморощенные теории, это — его дело. Это — его работа. Но тебе нечего тыкать ими мне в нос.
— А разве ты можешь быть уверен, что я не лгу?
— Ты не лжешь.
— На прошлой неделе мы поругались. Ты ушел из дома, ни слова не сказав о том, где ты будешь и когда вернешься. А пока тебя не было, этот, который звонит, становился все настойчивей и все больше угрожал. — Она рассмеялась, но в смехе звучало отчаяние. — Не удивительно, что Пэт думает, будто я его разыгрываю. Это ведь классический случай. До жалости классический.
— Из всех людей, которых я встречал, ты меньше всех вызываешь к себе жалость.
— Я просто распадаюсь на части. Посмотри на меня. Я вся дрожу, — она протянула ему свою — и действительно! — дрожащую руку. — Не похожа на местный столп силы и стабильности.
— То, что происходит, самого крепкого из нас превратило бы в комок нервов. В любом случае, я не собираюсь сегодня ночью спорить с тобой об этом. Тебе надо выспаться. Я думаю, ты не спала с моего отъезда.
— Почти, — согласилась она.
— Вот, возьми. — Он протянул ей капсулку и стакан воды, чтобы запить.
— Что это такое?
— Успокоительное, которое они давали мне, когда у меня была трещина ребер. Чтобы заснуть, мне надо было принимать по две штуки. Одна тебе наверняка не повредит.
— Нет, спасибо. Я лучше не буду.
— Она поможет тебе заснуть.
Марси отрицательно покачала головой.
— Я и так засну.
— Уверена?
— Уверена.
Он пожал плечами, соглашаясь, и поставил стакан и таблетки на ночной столик.
— Спокойной ночи!
Он был почти в дверях, когда она выпалила:
— Я купила его для тебя.
Чейз остановился и обернулся.
— Что?
— Этот дом.
— Марси, сейчас не время все это обсуждать. Ты измотана.
— Но я не могу успокоиться, пока не заставлю тебя понять, почему я это сделала.
— Я прекрасно понимаю. Ты хитростью заставила меня жить с тобой в Танином доме.
— Это мой дом.
— Только потому, что ты за него заплатила. А по сути, он принадлежит Тане.