Любовь взаймы (Техас! Тайлеры - 2)

Браун Сандра

–  Для себя - в буквальном, а в переносном - для тех покупателей, которые в последний момент идут на попятную.

Чейз неожиданно осознал, что их беседа с Марси продолжается дольше, чем любая из его бесед с женщинами после смерти Тани. После того, как он спрашивал у женщины, что она пьет, произносилось очень мало слов до того, как он ронял скупое "благодарю" и оставлял ее на смятой постели.

Эта мысль заставила его поморщиться. Марси неверно истолковала его гримасу и спросила:

–  Ребра болят?

–

 Немного, - сознался он. - Я весь день мотался и не принимал обезболивающих.

–  Хочешь чего-нибудь выпить?

Он посмотрел ей в глаза, удержал ее взгляд в течение секунды, а потом перевел взгляд вниз на чашку с блюдцем на столике рядом с кожанам креслом.

–  Спасибо, конечно, но я не люблю чай.

–  Если ты хотел пошутить, тебе это не удалось.

–  Это ты мастер играть словами.

–  В действительности я имела в виду не чай, а бурбон с водой.

–  Спасибо, Марси! - В его словах звучала искренняя благодарность за оказанное доверие, а не только за предложенную выпивку.

Она подошла к бару и открыла шкафчик под ним. Выбрав бутылку из скромного запаса, плеснула виски в два бокала.

–  Бурбон обезболивает не хуже таблеток. И, кроме того, таблетку нельзя потягивать, сидя у камина, - добавила она с улыбкой. - Положить лед?

–  Просто воды. - Он поблагодарил ее, когда она протянула ему стакан.

Марси сложила бумаги, над которыми трудилась до его прихода, и забралась в кожаное кресло, подобрав под себя ноги. Кивнув в сторону камина, она предложила Чейзу сесть там, лицом к ней.

–  И раз уж ты рядом, подбрось полено-другое в огонь. Это - плата за выпивку.

Положив несколько поленьев в камин, Чейз сел на коврик у камина, широко раздвинув колени, повертел в ладонях бокал и сказал:

–  У меня в кармане чек на пятьсот семьдесят три доллара и шестьдесят два цента. Поэтому я и приехал. Я хотел не просто отдать тебе долг, но сделать это лично, чтобы поблагодарить за все, что ты сделала для меня.

Она опустила глаза на свой бокал.

–  Я вела себя некрасиво. Сорвалась. Разозлилась, когда ты сказал, что хотел бы умереть. Это было глупо, Чейз.

–  Теперь я это понял.

–  Поэтому не стоило так стремиться побыстрее вернуть мне деньги. Можно было сделать это в любое другое время.

Он невесело рассмеялся:

–  В любое другое время денег у меня могло не оказаться. Если бы ты не продала тот дом, у меня не было бы ни единого паршивого цента...

–  Значит, ты обо всем уже знаешь и не возражаешь? Лаки беспокоился...

Он кивнул.

–  Я не собирался жить в нем. Я даже не вспомнил о нем, пока Лаки не просветил меня. - Он выпрямился и попытался улыбнуться. - Поэтому сегодняшним чеком ты обязана своему искусству торговца недвижимостью. - Он достал чек из нагрудного кармана рубашки и подал ей.

–  Спасибо. -

Марси даже не посмотрела, правильная ли сумма проставлена на чеке, прежде чем положить его на стопку бумаг на столике. - За твое быстрое выздоровление! - Она подняла бокал. Он чокнулся с ней. Каждый пригубил от своего напитка.

Несколько мгновений они молчали, слушая потрескивание горящих поленьев и редкий стук снежных хлопьев в окна, выходящие на лес. Даже без листвы лес был густым. Стволы деревьев стояли ровной стеной и казались прямыми и черными, как обгоревшие спички. Их края как будто слегка были размыты дождем.

–  Кто рассказал тебе о моих телефонных звонках? Чейз отвернулся от леса за окном и поглядел на нее вопросительно.

–  О каких звонках?

Теперь настала ее очередь смутиться.

–  Когда ты вошел, то упомянул о психе. Я подумала, что ты говоришь о том психе, который названивает мне.

–  Я имел в виду твою секретаршу, Эсме.

–  Ах, вот как...

–  Тебе кто-то названивает?

–  У-гу.

–  Кто?

–  Я не знаю. Если бы знала, я бы нашла его и потребовала прекратить.

–  Что он говорит?

–  О, он любит говорить всякие гадости и тяжело дышать в трубку.

–  А что ты?

–  Бросаю трубку.

–  Как часто он звонит?

–  По-разному. Может не объявляться неделями, а потом позвонить несколько раз за один вечер. Иногда это становится невыносимым, и я снимаю трубку с рычага. Если Эсме и пыталась позвонить мне и сообщить, что ты едешь, то она не смогла дозвониться.

Чейз проследил за ее взглядом и увидел телефонный аппарат на столике в холле. Трубка лежала рядом с аппаратом.

–  Он звонил сегодня?

–  Дважды, - ответила она небрежно. - Мне это досаждало, я ведь старалась сосредоточиться на работе.

–  Ты слишком легкомысленно к этому относишься, Марси. Ты сообщила Пэту?

–  Шерифу? Нет! - воскликнула она, будто само это предположение было смехотворным. - Возможно, это просто какой-то подросток, который возбуждается, произнося грязные слова на ухо незнакомой женщине. Если бы у него было хоть какое-то мужество, он бы говорил их ей в лицо.

–  Что именно он говорит?

–  Весьма неоригинальные вещи. Ему бы хотелось увидеть меня обнаженной и т.д. Он рассказывает мне все, что хотел бы проделать своим языком и...
– Она сделала неопределенный жест. - В общем, ты понял.

Когда она скромно опустила ресницы, Чейз заметил, что Гусенок сейчас великолепна почти так, как описывала ее Сейдж. В мелькающих отсветах камина ее кожа, казалось, просвечивала. От волос на голове до конца клинообразного выреза свитера ее кожа была безупречно гладкой, как у фарфоровых статуэток, стоявших когда-то в горке у бабушки. Высокие скулы отбрасывали тень на впадины ее щек.