Любовь за вредность
Шрифт:
На следующий день в чудный летний вечер я неторопливо шла домой после работы. Едва открыла дверь в подъезд, как рядом оказался Евгений. Таким злым я его еще не видела. Он схватил меня за руку и втащил на мой третий этаж с немыслимой скоростью. Пока я пыталась отдышаться, выхватил у меня из рук ключ, открыл дверь и втолкнул меня внутрь. Мне стало не по себе, и я сдавленно воскликнула: «Мама!» В ответ не донеслось ни звука. Похоже, дома никого не было. Ну и ну! Мама крайне редко выходила по вечерам из дома, куда она могла деться? Евгений с мефистофельской ухмылкой вытащил воткнутую за
— А она ушла на чей-то день рождения. Так что нам никто не помешает…
Это прозвучало так зловеще, что я отшатнулась. Что это с ним такое? Я с опаской предложила:
— Выпьете чаю или кофе?
Он рявкнул:
— К дьяволу дурацкие чаи! О чем ты говорила с Панкратовым?
Ого, как хорошо работает разведка! Сухо сообщила, стараясь, чтобы голос не подрагивал:
— Во-первых, говорите мне «вы», будьте так добры. Во-вторых, какое вам дело до того, о чем мы говорили…
Дальше сказать я ничего не успела. Он схватил меня, как тигр пойманного олененка, и отнес в мою комнату. Утром я проспала и собрать свой диван не успела, поэтому мы шлепнулись в уже готовую постельку. Евгений был настолько зол и разгорячен, что взывать к его здравому смыслу было бесполезно. Он так зажал меня своими стальными руками, что я не могла повернуть головы.
Мне было и страшно, и весело. Хотя слово «весело» не совсем правильное — меня охватил пьянящий восторг. Ну что ж, чему быть, того не миновать. Зато решать самой ничего не нужно — все решится за меня. Он целовал меня с самозабвением, чуть постанывая от удовольствия. Но вдруг пришедшая ему в голову мысль вытеснила все плотские желания. Он приподнял голову и требовательно спросил:
— О чем вы говорили с Панкратовым?
Одно то, что он без возражений вернулся к чопорному «вы» доказало, как сильно он меня уважает. А может, попросту боится. Да уж, умею я внушить к себе глубочайшее почтение… Шум в моей голове немного утих, и я скучно сказала:
— Вы что, считаете, что в подобном положении удобно разговаривать?
Он с трудом поднялся, не скрывая торчащую ширинку. Я тоже встала, немного смущенная окружающим нас беспорядком. Вышла в коридор и зашла в большую комнату. Там было прибрано, что немного утишило мое задетое самолюбие. Мы сели на разные края дивана, и он снова с напором потребовал отчета. Это было нелепо — я ему ничего не должна. Да и рассказать то, о чем мне говорил Панкратов, не представлялось возможным. Это касалось только нас двоих. Так я ему и сказала. Он пошел гневными пятнами и потряс перед моим носом внушительным кулаком. Казалось, он дошел до последней стадии возмущения. Дальше последует убийство. Мое, разумеется.
Чтобы занять свои блуждающие где не надо ручонки, Евгений вцепился в свои волосы и прорычал:
— Какого лешего я вас встретил! Знать бы, сколько неприятностей вы мне принесете!
Не сдержавшись, я опрометчиво ляпнула:
— Аналогично…
Это оказалось для него последней каплей. Стремительным броском он очутился рядом, и через мгновение мы уже барахтались на нашем чудном немецком ковре. Его руки с силой шарили по моему телу, рот прижимался ко рту. Лежать на твердом полу мне было неудобно, и я, отодрав свои губы
— Да что это такое! Прекратите немедленно! Это свинство, в конце-то концов!
К моему удивлению, он послушался. Встал и подал руку, помогая подняться мне.
Снова сел на диван, нервно ероша волосы. При таких темпах он скоро останется без шевелюры — просто выдерет ее по волоску. Подняв голову, посмотрел на меня темным и жадным взором.
— Извиняться не буду. Я всегда был хладнокровным человеком, мне и в голову не приходило выкидывать что-либо подобное. Я и других осуждал за принуждение женщин. Но с вами я с таким трудом сдерживаюсь, что вполне понимаю тех парней, что сдержаться не смогли.
Он покрутил головой и снова вцепился в свою ни в чем не повинную шевелюру. Проговорил, будто меня и не было рядом:
— Что такое со мной? Просто огонь горит в крови, хоть в воду кидайся…
В воздухе все нарастало напряжение, и я поняла, что сейчас он скажет или сделает что-то такое, о чем мы оба можем сильно пожалеть. Я-то уж точно. Мои обычно довольно сообразительные мозги напрочь отказывались подсказать мне достойный выход из патовой ситуации. На мое счастье, зазвонил телефон. Я кинулась к нему и схватила трубку как панацею. Звонила Иринка. Она что-то говорила, но я даже не пыталась понять что. Быстро пообещала:
— Сейчас приеду! — немало ее этим удивив.
Евгений злобно дышал мне в затылок.
— Кто это?
Прозвучало так неистово, что я вздрогнула, но тем не менее постаралась ответить адекватно:
— Не ваше дело! — Не Бог весть какой шедевр, но сойдет.
Ревность рвала Евгения на части, и он сделал шаг ко мне, намереваясь, если потребуется, насильно вытрясти из меня ответ, но я уже открыла двери и сладко пропела:
— Вы остаетесь? Жить здесь будете?
Он посмотрел на меня так, будто мысль остаться здесь ему чрезвычайно понравилась, но тем не менее неохотно вышел. У подъезда его машины нигде не было видно. Я уже решила, что на этот раз он пришел пешком и стал походить на нас, безлошадных, но тут он подошел к скромной белой «волжанке» и открыл дверцу. Я удивилась.
— Какой мезальянс! После джипа на такой простенькой машине вы себя изгоем не ощущаете?
Похлопав гладкий бок машины, Евгений огрызнулся:
— Машина как машина. Все автомобили, кстати, записаны на фирму. Я беру их по мере надобности. Своего авто у меня нет.
— А что, другие уже разобраны?
— Нет, конечно!
Возмущение в его голосе было столь очевидно, что до меня дошло: конкурентов у него нет, а значит, эта неприметная машина используется для одной, не очень достойной цели.
— А зачем вы взяли именно «Волгу»? Чтобы внимание не привлекать? За мной следить?
Он зло кивнул головой:
— Да! И это вы меня до такого свинства довели!
Вот это да! Еще меня же и обвинил! Терпеть не могу, когда вину за свои подлости перекладывают на других! Хотя, если задуматься, частично он прав — если бы я не отказалась с ним встречаться, все было бы по-другому. Прожили бы месяц, поближе узнавая друг друга, и разбежались. Я оценивающе посмотрела на него. Ошибаюсь или нет?