Любовь Жар-птицы

Арнолд Мэри

Мужчина шёл быстро, при этом обхватив и прижав к себе, чувствуя её дрожь.

Выйдя из зала, он остановился и чуть отошёл назад.

– Вера, - его пальцы мягко коснулись её щеки.
– Я сейчас приду, ладно? Подождёшь меня здесь?

Она слабо кивнула, особо не вслушиваясь в его слова, находясь ещё в прошлом. Костя вновь скрылся за дверью, а Вера не совсем понимая, что делает, спустилась вниз. Прошла холл театра и не задумываясь, толкнула дверь, выходя на улицу.

В лицо ударил сильный холодный ветер, на лицо упали капли

дождя.

Ночью не заметят... Не должны заметить слёз...

Спотыкаясь, прошла к побеленному бордюру, отделяющий шикарную клумбу и асфальт. Тяжело опустилась на мокрый бетон, ощущая, что как в тот же момент промокло её платье.

Прижала ладонь ко рту, сдерживая крик. Всхлипнула. До крови закусила губу.

 "- О, парни, да она у нас целка была!
– вдруг выкрикнул один из них, который оказался проворнее двух других.

– Вот ты, су*а, Паха! Главное себе отхватил, - раздосадованно проорал ещё один.

– Да на всех хватит! Вы чего как идиоты-то? Паха, давай быром, а то тут уже очередь... сам понимаешь..."

 К тому моменту она уже не различала голоса. Не могла кричать, потому что сил уже не было. Осталась только боль. Ужасная, едкая, выедающая изнутри всё живое. Она была настолько невыносимой, что она не выдержала. Отключилась, даже не чувствуя их в себе, только изредка тело ощущала на себе их удары ногами, а в остальном...

Громко зарыдала, освещаемая светом фар, проезжающих мимо машин и мокрая от дождя, который уже превращался в ливень. Сползла на холодный асфальт, подтянув колени к груди и уткнувшись в них лицом, закрыла глаза. Так меньше боли, меньше ощущений.

Вере хотелось сдохнуть в этот момент. Не просто умереть, а именно сдохнуть, как четырнадцать лет назад. Боль была та же, отчаяние то же и желание уйти из жизни никуда не исчезло.

 "- Мам... Мама... Мамулечка, пожалуйста, открой глаза. Посмотри на меня..."

 Сашка ей всегда так шептала, когда она уже не различала где небо, где земля. Рыдала у неё на коленях, то переходя на крик, то на какие-то жалкие стоны. Сейчас её нет...

– Вера... Твою ж ты мать, а!?
– выругался кто-то рядом.
– Я же просил оставаться там...

Она почувствовала как её легко, без особых усилий подняли на руки и крепко прижали к груди, накрыв какой-то плотной тканью.

Продолжая ругаться сквозь зубы, Костя бегом направился к машине, осторожно усадив её на заднее сидение, через считанные секунды сел с другой стороны.

Машина мягко тронулась, а Вера вновь оказалась на руках у мужчины.

– Вера...

Тёплая рука коснулась мокрых волос собранных на макушке.

Она ничего не ответила, только глаза открыла,не понимая и не осознавая происходящее, находясь в всё такой же болезненной прострации.

Вера даже не помнила за сколько они добрались до дома. За несколько минут или за несколько часов. Очнулась только тогда, когда Костя в насквозь мокрой рубашке и брюках, присел перед нею на карточки и сурово сдвинув

брови, прикоснулся к её лицу влажным полотенцем. Из огромного окна светила луна и поблёскивала люстра. Вся квартира погрузилась в мёртвую тишину и только её хриплое дыхание разрывало, повисшее в столовой молчание. Ей почему-то вдруг вспомнился эпизод, когда она сидела на этом же стуле, только разговаривая с Назаровым.

Облизнула искусанные губы, вдруг испытав нечеловеческое желание всё рассказать. Не кому-то, а именно ему. Константину Андреевичу Орлову.

– Он сказал, что я ложусь под тебя из-за денег...
– надорвано прошептала Вера, поймав взгляд мужчины.
– Су*а...

– Забудь и не вспоминай, - в приказном тоне довольно громко ответил Константин.

Женщина вздрогнула и зажмурилась, ещё слыша эхо голосов и смеха тех ублюдков из прошлого.

– Не могу, Костя, - измученно пробормотала она, теребя подол платья в ладонях.
– Четырнадцать лет...
– Вера открыла глаза и встретилась с тёмным и уже ставшим таким родным взглядом Кости.
– Ты ведь всё знаешь, да?

Он не ответил, только лишь поджал губы и стиснул ладони в кулаки, до этого лежащие у неё на коленях.

– Я пыталась...
– женщина отвернулась. Говорить выходило сложно.
– Пыталась тогда отбиться, а потом забыть, но...
– она всхлипнула и прижала ладонь ко рту, чувствуя как по щекам вновь покатились слёзы.

Костя отошёл, оставив её одну на несколько минут, а вернувшись, протянул ей кружку и снова опустившись перед ней на корточки, сокращая разницу в росте. Теперь их глаза находились на одном уровне, а его руки уже привычно, по-хозяйски расположились у неё на коленях.

Не чувствуя запаха, Вера, ни на минуту, не задумавшись опрокинула в себя содержимое в стакане. Задохнувшись, она закашлялась и сморщилась, всё так же прижимая ладонь к губам в отчаянной попытке прекратить жжение в горле.

– Что это?
– удалось сквозь кашель выдавить ей.

– Водка, - спокойно ответил Костя, не отрывая от неё глаз.

– Водка?
– сдавленно прохрипела Вера.

– Ну, не спирт же.

Она бы рассмеялась, если бы не внезапное головокружение и чувство потерянного равновесия. Семейная непереносимость крепкого алкоголя и пустой желудок, дали о себе знать слишком рано.

– Я не переношу алкоголь, - пробормотала она.
– Водку тем более.

Пьяно улыбнулась и протянув качающуюся ладонь, погладила Костю по волосам.

– Вот никогда бы об этом не подумал, - с кривой улыбкой протянул мужчина и выпрямился, снова подняв её на руки.

– А куда мы...
– она запнулась на середине фразы.
– Куда ты идёшь?

– В спальню.

– Ммм... хорошее направление выбрал, - громко, но всё-так же хрипло рассмеялась женщина и прильнула к его груди.

Посадив её на край кровати, Константин наклонился над ней, с непонятно откуда взявшимся полотенцем в руках.