Любовь жива

Хэтчер Робин Ли

— Уже совсем скоро, — повторила Тэйлор шепотом, вытерпев еще одну схватку.

Мэрили взяла ее за руку:

— Тише, Тэйлор, успокойся. Для ребенка еще рано. Он должен появиться значительно позже.

Но Тэйлор медленно покачала головой.

Над ней склонилась Сюзан:

— За доктором уже послали, миссис. — Потом она повернулась к Мэрили. — А вам, миссис, лучше бы теперь уйти. По крайней мере, миссис Тэйлор выглядит так, что вряд ли дождется доктора. Ее малыш слишком торопится.

Она подметила верно. Схватки становились чаще и сильнее.

Тэйлор крепко ухватилась за руку Мэрили:

— Сюзан, пусть она останется.

На лбу у нее выступили

капельки пота. Она молила бога, чтобы с ребенком было все хорошо. Чтобы он родился не слишком маленьким и сумел выжить. А то ведь так много умирает детей… Но этот ребенок должен жить… Она выдержала еще одну схватку.

— Расслабьтесь, миссис, — ласково говорила Мима. — Не надо напрягаться и бороться. Предоставьте вашему ребенку самому проделать его работу.

Когда боли стали усиливаться, Тэйлор впала в полубессознательное состояние. Ей казалось, что по разным сторонам ее кровати стоят Дэвид и Джеффри. Оба они смотрят на нее, сердито нахмурившись. Они что-то говорили, но Тэйлор ничего не могла расслышать. «Извините, Дэвид, — пробормотала она. — Вы знаете, они ведь все считают этого ребенка вашим. Да, вы любили бы его, если б остались с нами. Вы были бы замечательным дедушкой». Дэвид сурово покачал головой и отошел. Тогда она перевела взгляд на Джеффри: «О, Джеффри, ты мне сказал, что в любом случае будешь любить его. Наверное, мы все сумеем стать настоящей и счастливой семьей. Только, пожалуйста, не обижай его». Джеффри тоже исчез. «Брент! — закричала она что есть мочи, когда новая боль пронзила все ее существо. — Приди к нам, Брент. Ты нам очень нужен. Твой сын так нуждается в тебе. Помоги же нам, Брент. Ох, Брент, я так жалею… Ох, Брент!» Снова перед ней явились Дэвид и Джеффри. Они смотрели на нее сверху вниз и говорили что-то. Что именно, Тэйлор не могла понять, но вдруг отчетливо осознала, что они собираются сделать. «Нет! — закричала она, — вы не можете забрать у меня ребенка. Я не отдам его вам. Он мой, мой! Мой и Брента. Вы не возьмете его у меня. Дэви, Джеффри, уходите прочь, оставьте нас. Он мой. Я люблю его и не могу потерять. Я люблю его. Брент, Брент…» Она шептала в горячке эти слова, как вдруг новая неимоверной силы боль накатила на все ее тело. Не в силах больше сносить мучения, Тэйлор приподнялась на кровати. Сквозь розовый туман, глухо, как через вату, в ее ослабевший мозг пробивались чьи-то голоса. Кто-то потихоньку тормошил ее, называя по имени.

— Тужьтесь сильнее, миссис Тэйлор. Тужьтесь же…

Она рожала! Задерживая дыхание, она стала тужиться изо всех сил. С ее пересохших губ срывался настоящий рев. Тэйлор жадно хватала воздух и с приоткрытыми глазами ждала нового приступа. И вдруг она ясно услышала плач ребенка. Вот и все, подумала она и открыла глаза. Перед ней стояла Мима и держала на своих руках крошечное тельце.

— Он… он в порядке! — хрипло спросила она. Горло болело от крика.

Мэрили сжала ее руку:

— Ребенок, твой ребенок… Он такой маленький. Я боюсь даже, что у нас с ним будут проблемы.

— О, нет, не надо, не пугай меня, пожалуйста.

Потом Мэрили как-то загадочно заулыбалась, и ее знакомое хихиканье немного успокоило Тэйлор.

— Тэйлор, а ты знаешь, он-то, оказывается, — девочка, а вовсе не мальчик. У тебя дочь, понимаешь? Девочка!

Мима передала сверточек Тэйлор. Та сразу же с любопытством развернула мягкое одеяльце. Боже мой, какая же она и вправду крошечная. Головку ее покрывали черные мягкие волосики. Крошечные ручки сжались. Господи, как это прекрасно, что эта маленькое, беспомощное, но такое чудесное существо принадлежит

ей, Тэйлор!

— Она так восхитительна! — восклицала Мэрили.

Новоиспеченная мать расстегнула на груди свое ночное платье и дала малышке грудь. Та сначала заплакала, но инстинкт взял свое. Маленький ротик прилип к розовому соску, и чмокающие звуки наполнили комнату. Глаза Тэйлор широко раскрылись в благоговейном трепете.

— Красивая она у меня, не правда ли?

Мэрили тут же согласилась. Спросила только:

— А как мы ее назовем?

— Я совершенно не знаю, как ее назвать, нет ни одной идеи. Я ведь была уверена, что родится мальчик.

— Может быть, стоило бы посоветоваться с ее отцом. Возможно, он был бы рад высказать свои предложения на этот счет.

— Ее отец? — спросила Тэйлор, резко повернувшись к Мэрили, от чего девочка потеряла грудь.

Тэйлор спохватилась и продолжила кормление. Взяв себя в руки, она сказала:

— Ах, да, ты имеешь в виду Джеффри. Хорошо, я…

— Я имею в виду ее настоящего отца. Я имею в виду Брента Латтимера.

Тэйлор опустила глаза на мягкую головку ребенка и замолчала.

— Тэйлор, а что Джеффри? Он знает?

— Он знает. Он все знает. Я подумала однажды, что Брент не любит меня. А он любил. Может быть, еще и теперь… Джеффри хотел на мне жениться даже после того, как я сказала ему, что жду дитя от Брента. А Брент не знает ничего. И это несчастье для нас обоих.

Девочка, пососав грудь, заснула. Ее унесли в соседнюю комнату, но и оттуда были слышны ее довольные, похожие на легкое мурлыканье звуки.

— Так что же теперь?

— Как что? Я ведь замужем за Джеффри, Мэрили, так что теперь у меня нет выбора. А сейчас еще и дочь. Я… мы будем с ним счастливы.

Наконец, все оставили Тэйлор. И она проспала беспрерывно несколько часов. Она проснулась, когда комната была уже наполнена длинными тенями. Девочка мирно посапывала в своей кроватке, кем-то заботливо поставленной рядом с кроватью мамы. Тэйлор с удивлением рассматривала свою крошку вновь и вновь. Потом осторожно подняла ее и положила рядом с собой.

— Ты только моя, — шептала она. — Ты обязательно должна быть счастлива. Тебя будут окружать только любовь и красота. А потом ты полюбишь сама и выйдешь замуж только за мужчину своей мечты — за того, кого сама выберешь. Ты должна быть мудрой, намного мудрее меня. Ты никогда не сделаешь ошибки, какую сделала твоя мама.

Она нежно поцеловала девочку в лоб и стала убаюкивать. Но та открыла глаза. Ах, эти глаза… Его глаза! Тэйлор невольно уронила слезу. Как же она любила его золотистые глаза! Теперь вот они — рядом и постоянно будут смотреть на нее. Этот неописуемый цвет глаз ее дочери кому-то может и не показаться чем-то примечательным, но для нее они всегда будут отличаться от других детских глаз. Тэйлор знала, чьи это глаза. В них таилось так много. Да, это его глаза! «Брент. Ах, Брент, как она прекрасна. Я так хочу, чтобы ты увидел ее, чтобы узнал о ее существовании. Я буду любить ее за нас обоих. Как же я, мой дорогой, ошиблась тогда…»

Целуя ребенка, она шептала:

— Ты моя память о Бренте, твоем отце. Брент… Да, именно так. Я назову тебя Бренеттой — в честь него.

Удовлетворенная таким своим решением, она облегченно вздохнула. А ее Бренетта снова заснула. Ночная тьма накрыла и мать, и дитя. Но сердце Тэйлор светилось от переполнявшего ее счастья. Завтра для нее наступит новый, радостный день. Так будет всегда, потому что теперь у Тэйлор есть Бренетта.

Глава 24