Любовь... с двух сторон
Шрифт:
— Сунь патроны, сюда и сюда. Теперь закрывай, и чтобы щелкнуло.
Венди наблюдала за моими дрожащими пальцами. Они тряслись, как у подростка, впервые расстегивающего чей-то бюстгальтер.
— Тверже пальцы, Ньюман. Жми давай, а не гладь. Смелее! Очень сильно тоже не годится. Здорово прищемил?
Пососав прищемленный большой палец, я скорчил безмятежную улыбку.
— Все, зарядили. А держать надо вот так.
Стараясь не думать о ноющем пальце, я следовал ее указаниям.
— Приклад вот сюда.
Когда я удобно приладил
— Жми на курок чуть раньше, чем цель окажется перед тобой, — объясняла она. — Иначе упустишь. Когда приготовишься, крикни «давай» и сосредоточься. Не забывай смотреть на мушку и ровно дышать.
Я кивнул и повернулся лицом к театру военных действий.
— Давай! — завизжал я и вскинул ружье.
— Фшших, — прошипел метательный аппарат, и в воздух взмыло глиняное блюдечко.
— Бум! — отозвался дробовик, когда я нажал на курок.
— Оу! Бля-а-а! — завопил я: мощная отдача после выстрела едва не оторвала мне руку.
— Бум! — снова грохнул дробовик, потому что я нечаянно опять нажал на курок. Только теперь случайной мишенью оказалась земля практически у меня под ногами, и в лицо мне брызнул фонтан из ошметков грязи и травы.
— Черт подери! — вырвалось у Венди, отскочившей в сторону.
Теперь все смотрели на меня. Я чувствовал, как заливаюсь краской стыда. Которая тут же, я полагаю, сменилась мертвенной бледностью, когда я сообразил, что только что едва не отстрелил себе пальцы на левой ноге.
— Ты как, нормально? — спросила Венди, осторожно, но твердо отбирая у меня ружье.
— Венд, видишь, как опасно притаскивать на стрельбище новичков? Толку от них никакого! — прогремел начальник полиции. — А мороки полно!
— Не кипятись, Питер. У всех случаются промахи, сам знаешь. Ньюман — парень домашний. Никогда не держал в руках ружья. Так ведь, Ньюман?
Как говорится, получил по полной: казался ничтожеством не только этому деду — Венди тоже считала меня бракованным экземпляром в мужском стаде. Оставалось только, поджав хвост, убраться восвояси. В свою нору, к микроволновой упаковке куриного плова с индийскими пряностями и стрельбе на телеэкране.
И все же в этом океане самоуничижения и комплексов еще высился островок гордости.
— Я хочу попробовать еще раз, — сказал я, хотя ни черта на самом деле не хотел.
— Ты уверен? — Венди посмотрела на меня с тревогой.
— На все сто. Могу я получить назад свое ружье?
— Да, конечно… только, смотри, аккуратнее, а то ведь отстрелишь себе чего-нибудь.
Она снова снарядила дробовик двумя патронами и протянула мне. Но рядом стоять не осталась, а отошла на обидное для меня расстояние.
Дыши ровно, Ньюман. Собери волю в кулак, покажи им, что у тебя тоже имеется мужское достоинство.
Я сосредоточился. Плечо дергало, сердце стучало, но я решил, что сыграю эту роль достойно. Знал прекрасно, что все эти снобы
— Давай!
Адова машина послушно метнула снаряд. Я взял его на мушку, памятуя о том, что Венди велела нажать курок на секунду раньше…
Розовая глиняная безделушка разлетелась в пыль.
Получилось. У меня получилось! Я подстрелил эту гребаную тарелку.
— Ты молоток, Ньюман! — проверещала Венди.
— Новичкам везет, — пробурчал шеф полиции.
— Давай! — снова завопил я. Вверх взмыла еще одна тарелочка, и я опять ее расстрелял.
Неужели это правда? Да я прирожденный стрелок!
Следующие десять минут были минутами высшего блаженства. Из пятнадцати тарелочек я разнес одиннадцать. Венди сказала, что для новичка это абсолютный рекорд. После четвертого удачного выстрела она облапила мою задницу и сердечно ее помяла. Пускай мнет, для настоящего мачо это как зарядка, даже член мой слегка взбрыкнул. Теперь я понимал, почему столько парней увлекается стрельбой.
Питер, престарелый коп, все больше мрачнел, мне на радость. Он подстрелил вдвое меньше, чем я, и это бесило его страшно.
Мне захотелось большей славы.
— Можно я попробую попасть сразу в два? А, Венди?
— И ты еще спрашиваешь! — просияв улыбкой, она крикнула гомункулусу, управлявшему метательной машиной: — Тревор, дорогуша, заряди для Ньюмана парочку.
Тревор исполнил приказ, и у меня опять получилось.
Старый Питер смотрел на меня с лютой завистью, а Венди — с лютым вожделением.
Остальные стрелки больше не отвлекались на выскочку, которого Венди зачем-то привела, им было плевать на выверты презренного работяги. Тревор собрался почистить ухо острием складного ножичка. Но не-е-ет, я не дал ему этой возможности, я снова схватил свое великолепное ружье, горя желанием еще раз сокрушить пару глиняных тарелочек.
— Давай! — завопил я, будто сам бог войны, свирепый Марс.
Розовые диски порхнули в небо, один чуть впереди другого. В мгновение ока я поразил первый и стал наводить ружье на второй.
О нет — второй, оказывается, летел чуть быстрее. Сейчас он от меня ускользнет!
Я суетливо пытался взять его на мушку, не замечая ничего вокруг. Я, тарелочка и ружье — только это было важно. Все остальное к черту! Между тем тарелочка летела все быстрей и опускалась все ниже. Еще секунда — и неотвратимый промах!
Надо стрелять!
— Бум! — прозвучал дробовик.
— Взжик! — пронеслась тарелочка, теперь уже недосягаемая.
— Хря-а-асссь! — раздалось слева — это разлетелось вдребезги водительское окошко новенького «Рендж Ровера», в которое попали дробины от моего патрона.