Любовь.ru. Любовь и ирония судьбы
Шрифт:
— И что?
— Последний раз Михаил Борисов заходил к Михаленкам как раз накануне того дня, когда умер телемастер. Картина-то вырисовывается. Шурин пришел, в очередной раз пожаловался на жизнь, телемастер на следующий день поддал, рванулся к Варягину отношения выяснять, они поссорились, и, чтобы окончательно избавиться от конфликтного соседа, Олег Валерьевич подсунул ему отравленную водку.
— Знаешь, ему сейчас не до этого.
— А разве ты не упоминала недавно, что у Варягина просто-таки
— Какая чушь! — повторила Люба.
— И не чушь вовсе. Стройная версия. Только доказательств маловато.
Люба вдруг вспомнила некоторые строки из письма Варягина, отправленного по электронной почте. Очень интересно получается. Версия выстраивается отличная от изложенной Стасом, но зато более правдоподобная. Надо только у Варягина спросить, было такое, или нет…
— В час по чайной ложке.
— Что?
— Приедем поздно, вот что.
— Да-да…
— О чем ты думаешь?
— Вы ничего не докажете.
— В смысле?
— Разве можно осудить человека на том основании, что он несколько раз поскандалил с соседом по лестничной клетке?
— Ты все об этом.
— Я тебе докажу, что ты ошибаешься.
— Ты обещала к варягинской квартире не подходить.
— И не собираюсь.
— Слава аллаху! Тронулись, наконец!
— Ты, вроде не мусульманин. Аллаха-то зачем помянул?
— Тут и дьявола помянешь, лишь поскорее добраться! Вот в таких ситуациях человек и обращается в новую веру! За пару крыльев душу дьяволу продашь! И почему люди не летают?…
…Люба не ожидала, что так неудачно начавшийся вечер получит столь приятное продолжение. То ли погода повлияла, то ли выпитое за ужином спиртное, но уже в полной темноте она сидела у костра вместе со Стасом томная, расслабленная, и думала о том, что, кажется, понравилась его родителям. Во всяком случае, как это принято говорить, ужин прошел в теплой и дружественной обстановке.
«Любовь Самохвалова — звучит не слишком красиво, — лениво думала она, — но если женщина любит своего мужа, она должна взять его фамилию». Потом резко одернула себя: «Размечталась! Подумаешь: любовник привез к родителям на дачу!»
— Стас?
— Ну? — зевнул тот.
— А что ты про меня рассказывал?
— Что-то рассказывал.
— Хорошее?
— Нет, плохое.
— Я тебе уши сейчас оборву!
— Ха-ха! Милая, зачем тебе ребенок? У тебя есть я.
И они оба вдруг резко замолчали.
На следующий день, уже к обеду, Стас от скуки вывез Любу на загородное шоссе, практиковаться в вождении машины.
— Посмотрю, на что ты способна.
Она рулила старательно, пытаясь доказать, что вполне освоилась с положением водителя легкового автомобиля.
—
— Пропускаю.
— Не надо: тебя и так все боятся. Сами объедут за километр.
— У меня получается?
— Если бы это было ралли «Париж — Дакар», а впереди голые, ровные и абсолютно пустые пески, я бы тебе, пожалуй, дал на старте отмашку.
— У меня, между прочим, на следующей неделе будут права.
— Это тебе кто сказал?
— Инструктор. Я деньги заплатила.
— Права — это хорошо, — задумчиво сказал Стас.
— Ну, как? Получается?
— А, получай свои права! — махнул рукой он.
– Кто знает, быть может, в скором времени пригодится?
Когда ближе к вечеру родители Стаса провожали их, стоя на шоссе, у Любы возникло чувство, что это уже серьезно. Знакомство состоялось, глупостей она, вроде бы, не наговорила, плохой хозяйкой себя не показала. Как знать? Может, это и будет ее семья?
Люба вспомнила о Варягине только в воскресенье вечером. Надо бы и почту проверить, и сообщение послать. Права она или не права, интересно? Ладно, подождет. В конце концов, что может случиться до следующего вечера? В тюрьму его не посадят, это уж точно. О предполагаемом аресте главного подозреваемого Стас ничего не говорил.
Высказался он по этому поводу в понедельник вечером, когда поздно пришел с работы:
— Это черт знает что!
— О чем ты?
— О твоем Варягине! Версия о его причастности к убийству соседа еще не рассыпалась окончательно, но близка к этому. У нас еще один труп.
— Труп?!
— Алкаш из четвертого подъезда. Похоже, что в округе завелся маньяк, член общества «Трезвость». Два потерпевших, и оба любители выпить. Сегодня в девять часов вечера позвонила жена покойного Михаленко и, рыдая, сообщила, что у лифта лежит ее сосед Варягин весь в крови.
— Так его все-таки убили?!
— Ты слушай, не перебивай. На лестничной клетке кто-то вывернул лампочку. Людмила Павловна Михаленко же видела, как утром ее сосед Варягин вышел из своей квартиры, одетый в рыжую приметную куртку и рыжую же кепку. И вот она выходит вечером из своей квартиры и у лифта (заметь, лампочка вывернута, только уличный фонарь в окошко светит!) видит эту самую кепку и куртку. Ну, кто убит?
— Варягин.
— Вот и она так подумала. Но приехавшая опергруппа, врубив освещение, вскоре установила, что у лифта лежит труп некоего Палочкина Сергея Прокофьевича сорока трех лет. Сама же Людмила Павловна, наполовину зажмурившись, это признала. Палочкин — известная личность. Пьет вусмерть, собирает и сдает бутылки и постоянно клянчит у жильцов дома деньги.