Любовь
Шрифт:
– Действие эликсира продержится семь суток. За это время он выжжет все твои силы и резервы, – пояснил бывший сокурсник Харга.
– Литрумил? – вспомнил сотник давно забытое слово. Голова соображала лучше, чем когда-либо.
– Он самый. Эмми сварила для твоего отряда. – кивнул Ромунд.
– Небось, для этого вскрыла чертог какого-нибудь древнего дракона? – решил пошутить Харгул.
– Всего лишь хранилища Сената. Там много всякого, знаешь ли, – с бесстрастным лицом ответил Ромунд. Харгул представить не мог, как устал его бывший
– Зачем ты мне его дал, и какого отряда? – решил вернуться к делу Харг.
– Затишье, как ты понимаешь, неспроста. Даратас, известный тебе как седовласый маг, активировал «зонтик». У нас ещё полночи и утро, прежде чем враг разберётся с этим заклинанием и снова обрушится на город. Но мы не готовы к последней схватке.
– Портал не готов? – Харгул облизнул губы.
– Увы, – покачал головой Ромунд. – Что-то пока не получается.
– Надежда умирает последней.
– Надежда живёт вечно, – вдруг отрезал легат Сената. – Мне снова нужна твоя сила и любовь соратников. Собери около сотни бойцов, раздай им напиток: в этом и другом мехе хватит на всех. После соберите самое необходимое и отправляйтесь в Одинокий очаг.
У Харгул отвисла челюсть. Он ожидал любого безумия, но не вылазку в пограничное укрепление в двух километрах от городских стен: когда-то, в годы молодой Республики, там несла дозор стража, чтобы вовремя оповестить о приближении диких – стены тогда вокруг горы Умрад были деревянными. Ныне же хотя и ухоженный, но небоеспособный бастион прошлых лет использовался таможенными сановниками.
– Это самоубийство, – пробормотал сотник. Он был готов сражаться на стенах до последнего. Но не послушно совать голову под топор демона!
– Вернее, рискованное мероприятие. – ответил Ромунд. – Дело в том, что Одинокий очаг не таможенный пост. Его замаскировали так когда-то. Это серьёзное укрепление, напичканное пушками и магическими турелями. Оно расположено таким образом, что его орудия простреливают всю местность вокруг Умрада на полтора километра.
– Задумка в том, чтобы оказаться у врага в тылу? Гениально. Но почему вспомнили об этом только сейчас?
– Помнили всегда, даже хорошенько заправили очаг запасами и перед приходом врага тщательными заклинаниями законсервировали его. Ни демоны, ни зомби вреда причинить ему вряд ли смогли. Вот, – Ромунд протянул Харгулу гладкий белый камень величиной с ладонь. На нём была начертана руна, – его нужно прислонить к стене очага. С виду он будет выглядеть, как поросшие травой руины, но когда ты прислонишь камень…
– Неужели враг не догадался до этого? – сомнения не покидали Харга.
– Даратас убеждён, что нет, – пожал плечами Ромунд. – Остальные способы разведки сейчас ограничены.
– Что даст нам эта операция?
– Возможность разнести массированную атаку врага
– Ты же понимаешь, что как только мы ударим, на Одинокий набросятся полчища. Как мы вернёмся? – на последних словах Харгул посмотрел Ромунду прямо в глаза.
Тот не отвёл взгляд. Но на секунду замялся.
– Даратас откроет портал к вам, и вы вернётесь в город.
Какое враньё!
– Хорошо, – выдавил Харгул. Ему вспомнился детский плач и мольбы о помощи. Снова услышать их он не хочет.
Не может.
– Выдвигайтесь в течение получаса. Время ограничено. До Одинокого вам никто не встретится на пути, – Ромунд растворился в воздухе, словно и не было.
Харг не мешкал. Выстроил бойцов на площадке, объяснил ситуацию, никого убеждать в безопасности мероприятия и возможности возврата не стал. Но никто и не отпирался. Не вызвались добровольцами, конечно, но и отнекиваться, когда он выбирал по именам, бойцы не посмели. Все прекрасно понимали цену такого отказа, сильно пахнущую кровью невинных.
Несмотря на опасения и осторожности, сотня отобранных Харгулом человек под покровом темноты без проблем добралась до Одинокого очага. В живых остались и разведчики, высланные во тьму на ближайшие три километра: врага нигде не было. Словно испарился.
– Это тут? – осведомился Харгул у одного из десятников, самого опытного, руководившего десятком ратников-ветеранов.
– Похоже на то. В темноте как-то странно выглядит, конечно, – неуверенно ответил командир мечников.
– Сойдёт, – пробормотал Харг, подходя к массивным нагромождениям камней, поросших мхом; каких-то тряпок, досок, прочего хлама. Ну кто заподозрит в этой куче угрозу?
Сотник подошёл к камням, зачем-то провёл по холодной и шершавой поверхности рукой и приложил камень-ключ.
Руна засветилась на камне ярким синим огнём, послышался треск, скрежет, гул.. Земля затряслась под ногами солдат, занявших круговую оборону вокруг камней.
– Назад! – скомандовал Харгул, но его слова, потонувшие в шуме металлических лязгов и невнятных хрустов, людям не требовались: они и так отбежали от зловещей груды камней.
Одинокий очаг, отплёвываясь дымом и рыча железом, преображался. Поднимались стены, из земли вырастали грозные башни. Спустя считанные минуты перед глазами изумлённых бойцов выросла крепость с мощными укреплениями, ощетинившимися двумя рядами пушек.
Сначала Харгул обрадовался, но затем хлопнул себя по лбу. Как же они будут пушками управлять? Пушкарей-то у них нет.
Но всё оказалось куда лучше.
Когда крепость сформировалась и её ворота открылись с приветливым лязгом, Харгул скомандовал штурм. Заходить внутрь, словно свои, ему казалось слишком опасным. Пускай лучше бойцы возьмут укрепления по всем правилам, чтобы избежать неожиданностей.