Любовная мишень

Харри Джейн

— Значит, вы ее получите, — гневно ответил Энрико. — Но ради вас же самой, дорогая, я надеюсь, что эта свобода не обойдется вам слишком дорого!

Джейн слышала, как он уходил, как за ним закрылась дверь. Ее руки впились в край раковины с такой силой, что побелели костяшки. Скоро это кончится, думала она. Я должна радоваться. Но не радуюсь. О Боже, совсем не радуюсь.

Тут боль, от которой разрывалась грудь, наконец вырвалась наружу и Джейн разразилась слезами.

Глава 9

Эта

ночь показалась Джейн бесконечной. Беспокойно ворочаясь на жестком матрасе, она чувствовала себя попавшей в ловушку. Остаться она не смела, ибо это грозило катастрофой. А если уедет, то больше никогда не увидит Энрико. Одна мысль об этом уже была нестерпима.

Поразительно, как быстро, за каких-то несколько часов все ее принципы и представления о мире встали с ног на голову. В то время как она должна была горевать о Поле…

Должно быть, я сильно поглупела, подумала Джейн. Раньше она считала любовь прочной связью двух разумных людей, усиливающейся благодаря внутренней симпатии и общим интересам. Оказалось, что любовь — это мучительная тоска, желание и ревность, неподвластная сознанию физическая тяга друг к другу. Любовь не оставила камня на камне от прежнего спокойного существования.

Это не любовь, молча возразила она себе. Это похоть. Может, похоть умрет так же быстро и непредсказуемо, как и родилась, захватив ее врасплох. Остается лишь молиться, чтобы так оно и случилось.

Но Джейн мешали уснуть не только тревожные раздумья. Тут было и чувство сексуальной неудовлетворенности, хотя признаться в этом было тяжелее всего. Возбужденная до предела, Джейн громко застонала от. неизбывной тоски и душевной боли. Тело, уже предвкушавшее любовный экстаз, требовало удовлетворения желания. Но этого никогда не случится, думала она, кусая губы и ощущая на языке вкус свежей крови.

Руки ее, помимо воли, блуждали по разгоряченной коже, повторяя путь губ и пальцев Энрико. Сгорая от стыда и желания, Джейн зарылась лицом в тощую подушку. Временное облегчение не поможет. Удовлетворить ее полностью сможет только Энрико. И никто другой.

Приближался рассвет, когда Джейн наконец забылась тревожным сном. Ей показалось, что прошло всего несколько минут до того, как она подскочила, словно мячик, от вопля Себастьяна:

— Просыпайся, Дженни, я проголодался!

Мальчик, стоя на кровати, проверял ее прочность серией энергичных прыжков.

— Себастьян, это не батут, — устало сказала Джейн. — Иди одеваться, а я сейчас встану.

— Мы хорошо себя вели? Уже прошли двадцать четыре часа?

— Нет, придется еще немного потерпеть. Делай что велят.

Когда несколько минут спустя Джейн вошла в детскую, Себастьян натягивал майку и шорты. Уже полностью одетая Мария сидела на кровати и читала. Она посмотрела на Джейн осторожно, но дружелюбно.

Завтракать обитатели флигеля отправились на виллу. На стойке буфета их ожидали холодные закуски, сыры, фрукты и теплые булочки. Довершали картину изобилия кофейник и высокий запотевший кувшин с только что выжатым апельсиновым

соком. Джейн накормила детей, а себе взяла хлеб, вишневый джем, персик и едва успела присесть, как появилась Кармен. Она приветствовала всех равнодушным кивком, подошла к стойке и не оборачиваясь бросила:

— Тетя желает завтракать у себя в комнате. Э-э… Джейн, кажется… вы не отнесете графине ее поднос?

У Джейн закружилась голова. Она посмотрела на Кармен, облаченную в безукоризненно белые шорты и топ, и представила себе, что будет, если она запустит в эти белоснежные одеяния вишневым джемом. При виде радостной улыбки Марии Джейн поняла, что эти мысли отчетливо написаны у нее на лице.

— Конечно, — она сделала паузу, — мисс… э-э…

— Спеннер, — холодно бросила Кармен, пошла к столу и с отвращением посмотрела на Себастьяна. — Фу, как он выпачкал рот!

Джейн, которая только что собиралась сделать мальчику замечание, пожала плечами.

— Мне нравятся дети с хорошим аппетитом, — бросила она и вышла из комнаты.

В кухне Хуанита поставила на поднос сервиз из расписанного золотом китайского фарфора и дымящийся серебряный кофейник, положила сверху белоснежную салфетку, скорчила гримасу и сочувственно похлопала Джейн по плечу.

Взяв поднос, Джейн пошла к лестнице, но вдруг услышала позади голос Энрико:

— Что вы делаете?

Девушка медленно обернулась. На фоне открытой двери фигура Сальвадоре выглядела темным силуэтом. Молясь, чтобы ей не изменил голос, Джейн сказала:

— Несу графине завтрак в ее комнату.

— Чье это распоряжение? — Граф подошел поближе.

В первый раз за время их знакомства великолепный Сальвадоре выглядел небезупречно. При виде его отросшей щетины и кругов под глазами Джейн почувствовала угрызения совести. И одежда на нем была та же, что накануне вечером…

— Тети Монсерат, дорогой, — ответила вышедшая из столовой Кармен. — Пожалуйста, не задерживайтесь, э-э… Джейн. Графиня не любит остывший кофе.

— А мисс Колдер не любит, когда с ней обращаются как со служанкой, — ледяным тоном отрезал Энрико. — У твоей тетушки есть собственная горничная. Где она?

— Наверно, гладит одежду тети Монсерат. — Кармен неодобрительно прищурилась. — Что здесь такого, дорогой? Всего-навсего поднос с завтраком…

— Да, конечно. — Граф забрал у ошеломленной Джейн поднос. — Я все равно иду наверх, так что отнесу его сам. А заодно развею ее заблуждения о том, какую роль играет Джейн в этом доме.

В смехе Кармен чувствовалась злобная нотка.

— О, я думаю, мы все это поняли, дорогой! — Она пожала плечами. — С другой стороны, кто я такая, чтобы мешать твоим маленьким… шалостям? Я и сама не без греха.

Скривившись от отвращения, Джейн пошла в столовую допивать остывший кофе. За ее спиной раздался театральный шепот Кармен:

— Дорогой, если ты хотел заставить меня ревновать, то должен был выбрать кого-нибудь получше, чем эта бледная поганка!

Что ж, это я заслужила, уныло подумала Джейн.