Любовная связь напоказ

Кинг Люси

Он пожал плечами, замешкался. Вид у него был неважнецкий, в глазах застыла боль, его явно одолевали сомнения. И что-то еще…

Слегка нахмурившись, Зоя подалась вперед и посмотрела на него внимательнее. Что это было? Сожаление? стыд? чувство вины?

– Погоди-ка, – сказала она и задумалась, силясь связать воедино все только что услышанное. – А не были ли последние две недели чем-то вроде испытания для меня?

Их взгляды встретились.

– Конечно, не были.

– А по-моему, были, разве

не так?

– Ерунда.

– Хорошо, почему же ты просто не спросил меня, когда нашел эту упаковку? – Она вспомнила первые минуты их общения, когда он вернулся из-за океана и все его странное поведение, причины которого теперь прояснились. – Почему я оказалась крайней? Почему должна была терпеть все эти твои намеки и выразительные взгляды? – Она сокрушенно покачала головой, все наконец поняв. – Знаешь, я чувствовала, что ты чего-то ждешь, так оно и было, да? Ты ждал, что я покажу свое истинное лицо.

Дан стиснул зубы:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты судил меня по законам, которые установила твоя бывшая, причем целых восемь лет назад. С какой стати? Что, черт возьми, происходит, Дан?

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Все ты прекрасно понимаешь.

Он посмотрел на нее, его глаза поблескивали в мягком свете кухни.

– Скорее всего, мне хотелось понять, могу ли я тебе доверять.

– Можешь.

Он нахмурился:

– Ты уверена?

– Абсолютно. Разве я хоть раз дала тебе повод в этом усомниться?

– Не было такого повода. Пока.

– И не будет. Да, я не сказала о тесте на беременность. Но зачем бы я о нем стала говорить, если он оказался отрицательным? – Она пристально на него посмотрела. – Сам подумай, Дан. Мы знакомы… шесть недель. Ты правда думаешь, что этот отрицательный результат заслуживал обсуждения?

– Полагаю, не заслуживал.

– Если бы результат оказался другим, я бы тебе об этом сообщила.

– Правда?

– Конечно. Слушай, ты не хуже меня знаешь, что я не дала ни одного повода для твоего недоверия. Я всегда была честна с тобой, обо всем говорила открыто и не вынашивала коварных замыслов.

Он вздохнул:

– Хотел бы в это верить, но не уверен, что смогу.

Несколько секунд Зоя не знала, что сказать в ответ.

– Она тогда настолько вывела тебя из равновесия?

– Она, и Жасмин, и другие, которые всегда строили одни и те же планы. И я потерял доверие к женщинам, – безучастно промолвил он.

– И ты решил устроить мне проверку? – У нее все еще не получилось соединить два образа – теплого, внимательного мужчины первых недель их знакомства и холодного, мнительного упрямца.

– Нет. Конечно нет. Говоришь глупости.

– Я говорю глупости? – Она пришла в ярость от его упорного отрицания того, что ей самой казалось очевидным. – Я не из

тех, кто на протяжении восьми лет оказывал на тебя столь сильное влияние.

– Нет, – внезапно холодным тоном возразил он. – Ты сама пятнадцать лет позволяла кое-кому оказывать на тебя влияние.

– И я сопротивлялась. А почему ты не сопротивлялся? И я вовсе не нуждаюсь, чтобы мне устраивали проверки.

– Положа руку на сердце, неужели ты сама меня не проверяла?

Произнося эти слова, он выразительно поднял брови.

– Конечно, я могла бы это сделать, глупец. – Зоя почувствовала, что у нее подскочило давление. Она отодвинула стул и встала. – Если хочешь знать всю правду, то я вся перед тобой. И чем больше ты говоришь о своих сомнениях, тем больше я думаю, что дело тут не в недоверии к женщинам, а в самом тебе. В конце концов, не доверять никому – намного проще, не так ли?

Глаза Дана сузились.

– Хочешь сказать, что я трус?

– Да, черт возьми.

И с этими словами она ушла.

Глава 10

«Да что эта Зоя вообще понимает?» – хмуро размышлял Дан, услышав стук двери, от которого содрогнулся весь дом. Она не знает, каково это, когда у человека разрывается сердце от обиды. Как до срока заканчивается детство, неожиданно и бесповоротно. Как предает человек, казалось любимый и любящий.

И вся эта суета вокруг якобы проверки ее им… Выдумки с ее стороны просто нелепые, потому что он в такие игры не играет. Никогда ничем подобным не занимался и стрессами по другим поводам сыт по горло. Никого, как муху, под микроскопом изучать не станет и сам такой мухой не будет.

Почему же он сразу прямо не спросил ее о беременности? Зачем столько тянул резину?

Эти вопросы поставили его в тупик. Он уставился в пол, не умея – или не желая – ответить.

Он пытался выбросить их из головы, но они продолжали сверлить его мозг, пока у него не осталось другого выбора, кроме как задуматься над ними. Ему в голову пришли один-два возможных варианта, заведомо никудышные: будто он хотел дать ей время подумать, что она сама должна выбрать подходящий момент для разговора, и тому подобное бла-бла-бла. Неубедительные ответы, да и неискренние.

От правды никуда не деться, подумал он и решил быть честным перед самим собой. Боже, он же на самом деле ее проверял, разве нет? Может, бессознательно, но тем не менее проверял, потому что отчаянно хотел ей доверять.

А почему это не признал? Не смог? И не трус ли он теперь?

Может, и так, подумал он, смотря в пол, потому что Зоя права. За шесть или около того недель она не дала ему повода в ней усомниться. А значит, ему следовало опираться на факты, а не давать волю мнительности.