Любовница года
Шрифт:
– Вам что-то известно о том, как произошло убийство? – спросила я.
– Да нет, не особо. Мне рассказала Эмма. Говорила, что Ваня встал у забора пописать, тут его и… А подробностей я не знаю. Откуда? Игоря уже упекли – справились, свидетелей там, я так понимаю, не было…
– А жена господина Артемьева?.. Он женат?
– Само собой, – спокойно ответила Мила. – И он, и Игорь. Кстати, может, это Ирка его и подставила. Они живут… не очень-то.
– Ирка – это?..
– Жена Игоря. Тоже стерва та еще. Похлеще Оксаны будет. Игорь уже видеть ее не может.
– А,
– Ну, это… Это не так просто. Имущество, дети… С этой Иркой начни делиться – на второй день застрелишься.
В этих комментариях явно чувствовалось влияние самого Игоря, несомненно, постаравшегося очень аргументированно объяснить своей любовнице, почему он не может развестись с ненавистной женой. Оно и понятно. Если из-за каждой Милы разводиться, жен не напасешься.
– Так вы считаете, что Ирина могла все это подстроить так, что подозрения пали на ее мужа?
– Запросто могла.
– Но ведь убит человек… Не слишком ли дорогая цена за розыгрыш?
– Не знаю… если Игоря упекут по-настоящему, за убийство, она и от мужа избавится, и барахло к рукам приберет. Плохо, что ли? Мясная империя.
Легкомысленные рассуждения Милы были не такими уж неправдоподобными. Все это вполне могло быть так, как она рассказывает. Правда, с небольшой поправкой. Ведь то, что жена Игоря – «стерва», я пока знаю только от Милы, а она – от своего любовника, которому прославлять свою жену в глазах своей любовницы, наверное, было не с руки.
В общем, все это нужно еще проверять и проверять. Копать, искать, найти и не сдаваться.
Из нашего разговора я пока делала лишь один вывод: не мешало бы пообщаться со «стервой № 1» – Оксаной. Она и по поводу конкурса знает все (особенно если Мила права и сама она все это организовала), да и с фигурантами со всеми наверняка на короткой ноге. Если уж для какой-то Милы они все «Вани» да «Пети», то для любовницы крутого бизнесмена, владеющего нефтеперерабатывающим предприятием, – и подавно.
Конечно, наивно было бы надеяться, что Оксана так вот возьмет, да по первому требованию и выложит всю подноготную. Но истина иногда проступает даже сквозь лживые заявления. Мимика, интонации, жесты – все это несет в себе массу дополнительной информации, иногда прямо противоположной тому, что человек говорит.
Пока Мила изучала наш с ней договор, я продумывала, какие каналы лучше использовать для проникновения к Оксане и под каким соусом мне подать свой визит к ней.
Ясно было одно – говорить, что я частный детектив, действующий по поручению Милы, не следует ни в коем случае. Это не только не поспособствует откровенности Оксаны, а, вполне возможно, окажется следствием того, что меня даже не пустят на порог.
Нет, идти нужно другим путем…
Я прикидывала и так и этак… Хорошо бы с Эммой поговорить… Конечно, здесь большой риск, что она проболтается (возможно и не специально), но она наверняка лично знакома с этой Оксаной и может меня отрекомендовать. Кстати, отрекомендоваться можно как есть – частным детективом. Главное – не раскрывать, кто заказчик.
– Меня устраивает, – прервала мои размышления Мила. – Здесь сказано, что минимальная предоплата за один день, но, если надо, я могу заплатить за два – вдруг возникнут какие-то непредвиденные расходы.
Такой разговор мне нравился.
Подписав документы и забрав деньги, я села в машину и поехала в город.
Да уж, за сутки вряд ли разделаюсь я с этим дельцем. Что-то подсказывает мне, что здесь одних разговоров наберется на неделю минимум. Гламурные девушки общение любят.
Впрочем, Мила в этом плане оказалась вполне сносной. Словесным недержанием не страдала, высказывалась по существу (где могла) и вообще произвела на меня хорошее впечатление. Не знаю, почему Светка так взъелась на нее. Может, она и ей где-то дорогу перешла, как Оксане?
Но раздумывать о пустяках было некогда. Я уже выезжала из дачного массива и приближалась к трассе, ведущей в город, а для того чтобы определиться с направлением дальнейшего движения, нужно было определиться со следующим адресатом.
Я взяла трубку и набрала номер своей предыдущей клиентки.
– Эмма? Это Татьяна. Извините, что приходится вас беспокоить, но тут возник один вопрос, который, на мой взгляд, лучше вас никто не решит.
– Что ж, рада буду помочь.
В голосе Эммы слышалось неподдельное любопытство – речь шла о «коллегах» по тусовке и ей явно не терпелось узнать, что там и как.
– Я поговорила с Людмилой, она заказала расследование, но, кроме этого, разговор с ней вызвал у меня несколько вопросов, которые необходимо прояснить. И чтобы прояснить их, я должна побеседовать с Оксаной, знакомой господина Луганского, который, если не ошибаюсь, являлся устроителем конкурса красоты, закончившегося для Милы столь плачевно. Вы, наверное, знакомы с Оксаной, не могли бы вы отрекомендовать меня?
– Оксана… не знаю…
Эмма явно была в замешательстве, что меня, признаюсь, и удивило, и насторожило. Экс-клиентка сама принадлежала к элитной части местного социума, ей ли бояться каких-то там содержанок? Поэтому тот факт, что она пасует перед этой загадочной Оксаной, для меня оказался полной неожиданностью. Что же это за зверь такой, что даже Эмма его пугается?
– Видите ли, Оксана женщина несколько… своеобразная. Она… как бы это сказать… не из элиты общества и изначально поступила к Луганским работать горничной. Ну а потом… когда Анатолий, так сказать, «приблизил» ее, возомнила о себе невесть что, стала задаваться… Я могу попробовать договориться о встрече, но сразу должна предупредить – манеры у нее далеко не блестящие.
– Это не страшно. По роду своей деятельности мне приходится сталкиваться с самыми разными людьми. Я просто побеседую с ней, задам несколько вопросов, и даже если она не захочет отвечать – не обижусь и не стану предъявлять претензий. Люди, склонные скандалить из-за каждого пустяка, попадаются довольно часто, я умею обращаться с ними и не доводить дело до эксцессов.