Любовница греческого магната

Грэхем Линн

Два года? Взгляд Андреаса помрачнел. Неужели Хоуп действительно вошла в его жизнь так давно? Не все браки выдерживают столь длительный срок. Как именно она смогла прочно закрепить свои позиции? Каким образом сумела внедриться в его ежедневное существование? Да просто… была рядом. Тихо и ненавязчиво ухитрилась опутать его со всех сторон, словно плющ дерево. Хм… самое удачное сравнение. Но когда в последний раз он спал с другой женщиной? Неужели два года хранил несвойственную ему верность Хоуп? Это открытие крайне ошеломило Андреаса. Непостижимым образом Хоуп

лишила его привычной свободы, связав по рукам и ногам.

— Я не отмечаю годовщин знакомств с женщинами, — холодно ответил Николаидис, гневно сверкнув глазами. — И не забиваю себе голову всякой сентиментальной чепухой.

У Хоуп перехватило дыхание. Ей хотелось прижать ладонь к чувственному рту любимого и заставить его замолчать. Пророчество Ванессы, которому она не придала значения, сбылось, но молодая женщина не могла смириться с воцарившимся ледяным молчанием.

— Для меня много значит тот факт, что ты уже два года являешься частью моей жизни.

Пожав мускулистыми плечами, Андреас немного приподнял Хоуп, глядя ей в лицо.

— Мне хорошо с тобой. Я ценю тебя. Но праздновать годовщину знакомства было бы совершенно неуместно. И хватит говорить об этом.

Быстрым движением поднявшись с кровати, Андреас направился в ванную. Хоуп ощущала себя подавленной и опустошенной. На ее глазах близкий, любимый человек превратился в бесчувственного незнакомца. Она встала и потянулась к голубому халату, брошенному на кресло, но комната поплыла перед глазами, и Хоуп была вынуждена вновь прилечь. Опять головокружение, рассеянно подумала женщина. Наверное, недавняя простуда затронула вестибулярный аппарат.

Я ценю тебя. Что подразумевал под этими словами Андреас? То, что ему известна ее истинная цена в качестве источника наслаждения? Не будучи сентиментальным, мог ли он совершенно случайно, сам того не желая, задеть ее чувства? Или же их отношения за два года упрочились настолько, что уже не являются поводом для торжества? Прикусив губу, Хоуп завязала пояс халата. Боль обиды, вызванной уничижительным ответом Андреаса, становилась все сильнее.

Кипящий негодованием Николаидис в этот момент прислонился спиной к мраморной облицовке, подставив под душ свое загорелое тело. Вечерами он обычно подолгу оставался в постели с Хоуп, не замечая, как течет время… И не заметил, как пролетели два года! Сраженный этим открытием, он повел себя бестактно. Но и Хоуп… Он не хотел ее потерять. Но как поступить с любовницей, которая не считает себя таковой? С любовницей, желающей отмечать годовщины, словно жена? Как такое могло прийти ей в голову?

Наверное, здесь не обошлось без участия ее язвительной рыжеволосой подруги, решил Андреас.

Пару раз Хоуп передавала ему полные ядовитого сарказма высказывания Ванессы о мужчинах.

Он всегда гордился своим заботливым отношением к Хоуп и теперь ощущал себя глубоко оскорбленным. Только самый несправедливый человек мог осудить и недооценить его поведение. Многим женщинам оставалось лишь мечтать о такой жизни, как у Хоуп. Она даже не подозревала, что восемнадцать месяцев назад была принята в ведущий художественный колледж, на курс дизайна, исключительно благодаря его содействию. Он в немалой мере способствовал достижению ею успеха, что позволило Хоуп разрабатывать фасоны сумочек, которые, по мнению Андреаса, не могла купить ни одна здравомыслящая женщина. Плечи его

передернулись при воспоминании о последней модели, похожей на помидор. Она была счастлива и довольна всем… пока змей не заполз в рай.

Андреас вытирался после душа, когда в ванную вошла Хоуп. Сделав глубокий вдох, она устремила на него отважный взгляд бирюзовых глаз.

— Итак, если у нас не будет годовщин и памятных дат, что же нам остается?

— Объясни поточнее, — произнес Андреас тоном, которым обычно отдавал распоряжения подчиненным. На какую-то долю секунды ему показалось, что Хоуп собирается угрожать разрывом.

— Однажды ты говорил, что в мире не существует ничего постоянного, — спокойно заговорила молодая женщина. — По твоим словам, все, что остается неизменным, обречено на гибель. А наши с тобой отношения за два года не получили никакого развития.

Андреас немедленно раскаялся, что неосторожно поделился с ней своими философскими наблюдениями.

Речь Хоуп не была заранее заготовлена, она шла от чистого сердца. Видя холодную отчужденность любимого человека, женщина в растерянности пыталась понять, что же происходит между ними и как выйти из неожиданно образовавшегося тупика,

— Что ждет нас? — на одном дыхании вымолвила Хоуп. — Куда мы идем?

Андреас, скрывая растерянность, обнял ее и горячо поцеловал.

— Может, вернемся в постель? — прошептал он. Щеки Хоуп мгновенно вспыхнули, словно от пощечины.

— Это и есть ответ на мой вопрос? Я хотела бы ощущать себя частью твоей жизни, чем-то большим, чем игрушка для любовных утех, — в отчаянии призналась она.

Во взгляде золотисто-карих глаз промелькнула досада.

— Но ты и есть часть моей жизни!

— Если это так, почему ты не познакомил меня ни с кем из твоих друзей? — Хоуп изо всех сил пыталась избавиться от дрожи в голосе. — Ты стыдишься меня?

— Просто, когда мы вместе, я не хочу делить тебя ни с кем. И тут мне нечего стыдиться, — примирительным тоном произнес Андреас.

В этот момент из комнаты донесся звонок телефона. С губ Николаидиса сорвалось какое-то греческое проклятие, но Хоуп обрадовалась возможности покинуть ванную.

— Мне нужен Андреас, — раздался в трубке властный голос Элиссы Саузвик.

— Подождите, пожалуйста, — резко ответила Хоуп.

Элисса всегда звонила по этому номеру, если Андреас, находясь в Лондоне, отключал мобильный телефон. Брат и сестра Николаидис были очень близки. Их родители умерли, когда девочка едва вступила в подростковый возраст, и Андреас заменил ей отца и мать. Сейчас Элиссе было уже далеко за двадцать, но она по-прежнему во всем полагалась на брата, постоянно обращаясь к нему за поддержкой. Молодая гречанка, похоже, не догадывалась о том, кто такая Хоуп, и разговаривала с ней как с домработницей.

Андреас молча взял протянутый телефон. Внимание его по-прежнему было приковано к Хоуп. Немая ярость обуревала его. Почему ей вдруг понадобилось выяснять отношения? Телефонный разговор велся по-гречески. Хоуп уже давно изучала этот язык на вечерних курсах, надеясь однажды преподнести Андреасу сюрприз. Поняв, что Элисса напоминает брату о праздновании новоселья в доме Саузвиков, назначенном на следующую неделю, она вышла из комнаты.

Конечно же, она не получит приглашения. Андреас, похоже, вообще не намеревается представлять ее своим родным и знакомым.