Любовница Каменных Драконов
Шрифт:
– Я хочу, - как заклятье, повторил он, - чтобы ты осталась здесь. Со мной. И потому тебе надо научиться быть сильной. Чтобы уметь постоять за себя и свою дочь. Чтобы уметь защищаться. Мне она досталась от… - он замялся, поглаживая грубую коричневую кожу.
– От одной знакомой. Ее больше нет. В этой книге много того, что я в силах понять, но не в силах исполнить, и еще больше того, что я ни понять, ни выполнить не могу. Когда-то она учила меня, что все можно исправить, и шаг назад можно сделать в любой момент. Но то, что могла она, для меня остается лишь мечтой. Сказкой. Для нее это были
Мэлани взглянула на него, на его строгий черный наряд ученого, лишенный всяких украшений
– Ты жалеешь о ней?
– спросила Мэлани, пристально всматриваясь в темные глаза Рэя. Тот чуть заметно кивнул.
– Да.
– Что же с ней стало?
Рэй неопределенно пожал плечами.
– Тогда я думал, - произнес он медленно, словно в полусне, припоминая те давние события, - что она пала жертвой человеческой темноты, злобы и предрассудков. Даже наша мать все еще думает, что Великие Ведьмы несут несчастья. Из-за них, якобы, случаются землетрясения, наводнения и лесные пожары. Еще сотню-другую лет назад у ребенка, рожденного Великой Ведьмой, не было шансов. Таких детей сразу узнавали; их отнимали у родителей и забирали их дар… Теперь, глядя на то, как некто хочет уничтожить нас всех, мне уже не кажется это случайностью.
Мэл зябко передернула плечами.
– Кто мог быть так жесток, - прошептала она.
– И кому… куда этот дар?
Рэй задумчиво пожал плечами.
– Колдуны, что убивали этих детей, - жестко произнес он, - говорили, что рассеивают их опасное колдовство по миру. Зло, говорили они, обращается в песок и рассыпается мелкими крупицами. Песчинка может попасть в глаз, и будет больно. Но это наименьшее зло, что может причинить Великая Ведьма.
– Какая чудовищная, злобная ложь, - произнесла Мэл.
– Убить невинного ребенка и есть самое ужасное зло. Убить, чтобы что-то отнять - тоже зло. Это сродни черной зависти.
– Наверное, так и было, - задумчиво произнес Рэй.
– Они устроили охоту…
– Они?
– Люди. Людей просто поднять, заставить творить зло, если напугать, наговорить всякого и наобещать бед. И все беды, что им обещали - все сбылись. Там, где она погибла, поле было выжжено до мертвой серой пыли. И много погибших; она дорого продала свою жизнь. Но ее силу, ее дар, все же отняли у нее…
– Ты поэтому стал ученым?
– вдруг спросила Мэл.
– Ты вернуть ее хотел?
– Да, - ответил Рэй, подловленный ее коварным быстрым вопросом.
– Она говорила, что нет непоправимых вещей. Она говорила, что можно вернуть все. И тогда мне казалось, что она взывает ко мне. Что она рассчитывает на меня. Что я должен… Но не вышло. Может, это под силу только Ведьмам. Может, она говорила о чем-то другом, о том, чего я понять не в силах.
– Я похожа на нее?
– ревниво спросила Мэл.
– Поэтому ты со мной?..
Рэй прикрыл глаза, отрицательно качнул головой.
– Нет, вовсе нет, - мягко ответил он.
– Совсем не похожа… у нее были черные косы, смуглая кожа, темные глаза… и вовсе не потому.
– Похоже, у тебя все еще свежа рана
– Эти раны не заполнить ничем, - ответил Рэй.
– И уж тем более глупо заполнять эту пустоту другими людьми. Это прошлое, и его не вернуть. А жизнь дарит мне других людей, новые встречи и новые чувства… но и прошлого не забыть.
– Это ты запретил охоту на Ведьм?
– снова спросила Мэл, и Рэй снова кивнул.
– Я сказал, - через силу ответил он, - я пообещал… что если узнаю хоть об одном случае убийства… Если хоть одна мать придет и скажет, что у нее отняли ребенка… То убийцы погибнут точно так же, как погибла ведьма. Распятые на алтарях. В огне, боли и муке. Поэтому убийства прекратились.
– Ты исполнил свою угрозу?
– Да. Несколько раз. И не жалею об этой жестокости. Она напоила мою жажду мести. Я утолил ее. Сполна. Я сам приковывал их к алтарям и сам жег. Не сильно спеша. Постепенно.
– Зачем?
– Я хотел узнать, кто учит людей убивать. Кто направляет толпу.
– И что же они отвечали?
– Они говорили, что огонь. Что человек, что приходил и указывал на ведьм, всегда сгорал вместе с ней. И наказывать мне было некого, кроме исполнителей.
– Феникс, - с удивлением произнесла Мэлани.
– Что?
– не понял Рэй. Кажется, это слово было ему незнакомо, он с удивлением произнес его, пробуя на вкус.
– Что это такое?
– Рождающийся из пепла, - ответила Мэлани.
– Он сгорает, умирая, и рождается снова. Волшебная птица.
– Это существо есть в твоем мире?
– удивился Рэй.
– Нет, в нашем мире нет магии, - ответила Мэл.
– Странно, что этого существа нет в вашем мире!
– Я даже не слышал об этом, - озадаченно произнес Рэй.
– Пылающая птица… Зачем такому чуду убивать Ведьм?
– Ради их дара?
– предположила Мэл.
Она раскрыла книгу, и по черным буквам, выписанным черными чернилами, внезапно проскользнул золотой отсвет, словно всепожирающее пламя.
«Руку, дай мне руку!
– прошептал в уши Мэл чей-то голос.
– Ведьмы видят сердцем. Дай мне твою руку и раскрой мне свое сердце. Я покажу тебе все…»
***
Мир рассыпался на кусочки и снова сложился, но иначе.
Но только теперь перед глазами Мэлани была не комната Рэя со шкафами, полными книг, и не его стол с недописанным трактатом. Мэлани оглядывалась по сторонам и видела каменные своды пещеры. По ногам тянуло холодом, где-то над головой, через отверстие в каменном своде, пробивался скудный свет и врывался холодный ветер, сеющий ледяные мелкие иглы.
– Где я?
– выкрикнула Мэл. Эхо ответило ей, многократно отдавшись от стен.
Темные стены были разрисованы огнем; было видно, как пламень хлещет по ним, оплавляя и кроша каменные глыбы. Столько огня… что здесь произошло?
– Не бойся, - промолвил нежный женский голос.
– Теперь это всего лишь тихое место, позабытое всеми и напомненное тебе - мной. Великие Ведьмы видят сердцем, не глазами. Не бойся.
Мэл обернулась, но успела увидеть собеседницу лишь краем глаза. Та, похожая на бесплотную темную тень, ускользнула, растворилась в воздухе, превратившись в переливающееся видение.