Любовница на двоих
Шрифт:
Как только мы вернулись в мотель, Лев провел меня в столовую. Там нас ждал Ден. Он был невозмутим, как и в прошлый раз улыбался своей белоснежной улыбкой.
— Здравствуй, Ольга! Ты очень хорошо выглядишь! Настоящая красавица!
Я молча села и тупо уставилась в окно.
— Понимаю, — заговорил Ден. — Ты скорбишь по той русской девушке. Но уже ничего не вернешь. Слабое сердце. Нам искренне жаль. Это так называемые издержки производства.
— Что вы сказали? Издержки производства?
— Совершенно верно. Ольга, у меня к тебе вопрос. Когда ты в последний раз
— Я уже на него отвечала. Я видела ее в последний раз перед тем, как ложилась спать.
— А ты не замечала в ее поведении чего-нибудь необычного?
— Ее поведение нельзя назвать обычным. Оно ненормальное во всем.
— Так я и думал.
Ден перевел взгляд на Льва и достал большую сигару. В его движениях улавливалась нервозность, которую он неудачно пытался скрыть.
— Эта старуха никогда не внушала доверия. Она сбежала вместе с деньгами. Ее нужно найти.
Когда Ден ушел, Лев сел напротив меня.
— Старуха сбежала? — спросила я своего гида.
— Сбежала.
— А куда?
— Хрен ее знает. Будем искать. К ней в этот день заехали наши пацаны и отдали долг, который она должна была передать нам на следующий день. Старуха накрылась вместе с этими деньгами.
— А много денег?
— Достаточно для того, чтобы сбежать. Она бы здесь столько не заработала.
— И все же, сколько?
— Зачем тебе?
— Просто мне интересно, сколько должно быть денег, чтобы пойти на такой риск?
— Двадцатка штук.
— Двадцать тысяч долларов?!
— Двадцать тысяч долларов. Старая сука! Я как чувствовал. Не хотел, чтобы ей завозили эти деньги. Вообще-то она у нас уже давно работает, и за ней раньше ничего особого не замечали. Но раньше ей и не завозили такие суммы.
— А вы в ее комнате искали?
— Да мы там уже все перерыли.
— И что?
— Ничего. Пусто.
— Куда ж она их дела?
— С собой прихватила. Видела, у нее бюст какой? Наверно, в бюзик засунула и сквазанула.
Я почувствовала, как на моем лбу выступила холодная испарина. Спросил Лев:
— Ты что?
— Просто голова закружилась, — отмахнулась я.
— Ты, наверное, жрать хочешь.
В столовую вошла пожилая женщина, которая напоминала стукачку, и по всей вероятности, была новой домработницей.
— Это замена, — слова Льва только подтвердили мою догадку.
После обеда Лев уехал, а я пошла в свою комнату. Встав у окна, я смотрела, как он садится в машину и отъезжает от отеля. Когда машина скрылась из вида, я включила телевизор и тупо уставилась на экран. Услышав, как шевелится моя девочка, я положила руки на живот, погладила его своей теплой, немного вспотевшей ладонью и прошептала:
— Здравствуй, моя родная, здравствуй. Ты должна простить свою мамочку. Я очень сильно тебя люблю. Ты даже не можешь себе представить, как же сильно. Я еще никогда в жизни так никого не любила. Лежи смирно и постарайся больно меня не пинать. Я что-нибудь придумаю, и мы обязательно найдем выход из этой жуткой ситуации.
Я ни минуты не сомневалась, что моя доченька слышит и понимает мои слова. Она затихла, по всей вероятности, заснула. Перед
Деньги, проклятые деньги. Без них никуда. Все, буквально все построено на деньгах. Я потерла виски, напряглась, пытаясь вспомнить место, где мы похоронили стукачку. Это оказалось довольно сложно. Словно и не было этой ночи, или она была придуманной, нереальной Кромешная темнота, густой лес, какие-то бугры, канавы… И все же… Если сильно постараться, можно и найти. Если постараться… А я старательная! Ох, какая же я старательная. Теперь мне нужно стараться за двоих. За себя и за своего ребенка. Там была здоровенная ель. Это я хорошо запомнила. Рядом с елью должен быть свежий бугорок, вернее бугор, потому что под бугорком стукачку явно не удалось бы упрятать.
Подумав о том, что мне придется выкопать труп и обыскивать его, почувствовала, как учащенно забилось мое сердце, и сделала глубокий вдох.
— Диночка, девочка моя, — сказала я, снова положив руки на живот, — слушай меня внимательно. Мы попали в беду. Мы в опасности. Мы должны выдержать новое испытание. Если мы его выдержим, обязательно вернемся на родину. И не просто вернемся, а вернемся с деньгами. Ты должна мне помочь и слушаться свою мамочку. А для этого не пинай меня, пожалуйста, в мой животик. Мне придется нести тяжелую лопату, а затем очень долго копать. Я, конечно, понимаю, что это доставит тебе неудобства, но от этого никуда не денешься. Нам обеим придется потерпеть и изрядно помучиться, потому что мы должны выжить. Если станет ясно, что нам отсюда не выбраться и мне придется рожать только для того, чтобы отдать тебя этим торговцам детскими органами, я сделаю так, что мы умрем вместе.
Пройдя несколько кругов по комнате, я немного успокоилась и вышла в коридор. Очутившись на крыльце, я нос к носу столкнулась с сидевшей на стуле стукачкой и облегченно вздохнула. Прямо за стулом, на крашеной деревянной стене висела лопата, а это означало, что у меня есть надежда на удачный исход предстоящей операции. Новая стукачка ничем не отличалась от старой. Даже манерой поведения. Сдвинув брови, она тяжело задышала и махнула рукой в сторону коридора.
— Надо вернуться. Улица нельзя. Нельзя, чтобы видел сосед. Может заявит полиция. Это плохо. Будет ругаться фирма. Есть кондиционер. Он свежий воздух. Русская девушка должна дышать комната.
— Извините, — глухо пробормотала я и вернулась обратно.
Время шло так медленно, словно оно вот-вот совсем остановится. Когда наконец стемнело, часы показывали всего одиннадцать, я поняла, что еще слишком рано, села на подоконник и принялась ждать.
Двадцать тысяч долларов… Сейчас это цена моего освобождения. За это стоит попачкаться. К тому же мне уже нечего терять. Все давно потеряно. Впереди темнота. Черная, кромешная темнота, смогу ли я пройти через нее зависит только от меня самой.