Любовница
Шрифт:
— Конечно, конечно, — закивала Ифигиния.
— Я собираюсь встретиться с женщиной, которую порекомендовало мне агентство «Вичерлей». Вы же знаете, я ищу новую компаньонку.
— Нет, я не знала, — покачала головой Ифигиния.
— Если хотите услышать всю правду, то моя последняя компаньонка — молоденькая пустоголовая штучка — два дня назад сбежала с каким-то неизвестным молодым человеком. Только вообразите себе! И это после всего, что я сделала для девчонки! Неблагодарная
— До вечера, миссис Осворс, — раскланялась Ифигиния. Маркус хранил гробовое молчание до тех пор, пока пожилая дама не удалилась на приличное расстояние.
— Зачем вам ехать к Лартмору? Там будет скука смертная!
— По двум причинам, — оживилась Ифигиния. — Во-первых, я действительно сгораю от желания познакомиться с коллекцией Лартмора.
— Он подпускает к ней только ближайших друзей и, естественно, тонких знатоков.
— Надеюсь, он и мне окажет подобную честь.
— Вас вряд ли заинтересуют сокровища Лартмора. Подавляющее большинство его скульптур — жалкие подделки.
Ифигиния мгновенно позабыла, что несколько минут назад Мастерс обвинял ее во всех смертных грехах.
— Так вы видели его коллекцию?
— Разумеется, и, поверьте мне на слово, в ней нет ничего интересного для подлинного знатока.
— Какое разочарование! А я так мечтала взглянуть на его статуи!
— Пожалейте время. Какова вторая ваша причина?
— Провести расследование, что же еще? Имя лорда Лартмора значится в моем списке, ибо он связан и с вами, и с тетей Зоей. Кроме того, перед отъездом в Йоркшир вы играли с ним в карты.
Маркус снова внимательно посмотрел на нее:
— Вы многое знаете обо мне, не правда ли?
— Я уже говорила, что всесторонне изучила вашу жизнь.
— Лартмор не вымогатель, мадам.
— Откуда такая уверенность?
— Он слишком богат. Ему незачем прибегать к шантажу.
— А если удача отвернулась от него?
— Сомнительно, — протянул Маркус. — Но сегодня я как раз обедаю в своем клубе. Потом придется сыграть несколько партий в карты… Чего только не услышишь за карточным столом! Попробую узнать, есть ли хотя бы отдаленный намек на финансовые проблемы Лартмора.
— Как бы хотела я сыграть в карты в вашем клубе! — вздохнула Ифигиния. — Трудно даже представить, сколько интересного я смогла бы выведать!
— И не заикайтесь! — оборвал ее Мастерс. — Вам прекрасно известно, что это исключено. Встретимся часов в одиннадцать вечера на балу у Ричардсонов — там сообщу вам, что мне удалось узнать.
— Пытаетесь отговорить меня от посещения Лартморов, милорд?
— Миссис Брайт, давайте внесем полную ясность: я
— Хм-м… Осмелюсь задать вам вопрос, милорд.
— Слушаю.
— Вы можете прямо сказать мне, как вымогатель шантажировал вашего друга?
— Нет, не могу, — резко ответил Маркус. — Неужели вы рассчитываете, что я открою вам чужую тайну?
— Нет, конечно же, нет! Но если бы я узнала секрет вашего друга, то смогла бы сравнить его с тем, чем шантажировали тетю. По-моему, здесь должно быть определенное сходство.
Маркус прищурился. Сам того не ожидая, он почувствовал себя заинтригованным.
— Не думаю, чтобы и вы, в свою очередь, были готовы поделиться со мной тайнами леди Гатри.
— Нет…
— А раз так, я продолжаю сомневаться в том, что ее вообще кто-то шантажировал.
Ифигиния надменно улыбнулась ему:
— Как вы можете ожидать откровенности с моей стороны, когда сами ясно даете понять, что ни на йоту не доверяете мне?
Железная рука Маркуса еще сильнее стиснула ее локоть.
— Ваше недоверие может серьезно осложнить нашу общую задачу.
— Вне всякого сомнения, — согласилась Ифигиния. — А ваше недоверие ко мне определенно сведет на нет все наши усилия.
Маркус неожиданно улыбнулся:
— Но для того чтобы сломать барьеры взаимного недоверия, миссис Брайт, нам с вами нужно поближе познакомиться друг с другом.
— И каким же образом?
— Во-первых, мне до сих пор ничего не известно о мистере Брайте.
— Простите, сэр?
Маркус вздернул бровь:
— Я говорю о вашем покойном муже.
— Ах о нем…
— Похоже, вы не слишком скорбите о его кончине?
— Он не хотел бы этого. — Ифигиния взволнованно сглотнула. Нужно приучить себя видеть в графе Мастерсе серьезного противника, напомнила она себе. — Мой муж всегда считал, что человек должен оставлять позади свои утраты и горести… После соблюдения соответствующего траура, естественно.
— Естественно… А по мистеру Брайту траур был соответствующим?
— Разумным, милорд, учитывая наши обстоятельства. Мой муж был значительно старше меня, — пролепетала Ифигиния.
— Понятно.
— Он прожил очень яркую и активную жизнь.
— Представляю, насколько возросла его активность после женитьбы на вас.
Ифигиния грозно взглянула на него:
— Я не собираюсь продолжать обсуждение этой темы. Надеюсь, вы поймете меня, милорд. Мне слишком тяжело.
— Да, конечно, — кивнул граф.
— Кому, как не вам, понять меня, сэр. Кажется, у вас тоже есть правило, запрещающее обсуждать прошлое. Или я ошибаюсь?