Любовница
Шрифт:
– И я никогда не пойду работать к жене на почту водителем или на стройку к её отцу - я свихнусь там за неделю...
Он тяжело вздохнул и снова перевёл глаза в окно.
– И я никогда не стану учить своего сына жестокости, как она боится...
– теперь в голосе осталась только горечь и усталость...
Я смотрела на него с удивлением. Андрей - водитель почтовой машины? А как же скорость, риск, драйв?..
Андрей в упор посмотрел на меня.
– Я умею ломать людей, Катя, и не только физически.
– голос стал холодным и отстранённым...
Он грустно усмехнулся, но не отвёл глаза...
– Но я очень хорошо знаю, где и когда это можно и нужно делать.
Мне стало не по себе... Я никогда не задумывалась о другой, изнаночной жизни Андрея и его семьи... Мне казалось таким естественным всё, что происходило между нами, словно с ним не может быть по-другому...
Мне очень захотелось спросить...
– Андрей... Почему Люда боится, что ты так повлияешь на сына? Ты... Что ты ей сделал?
Он поднял глаза к потолку и медленно выдохнул воздух. Снова посмотрел мне в лицо.
– Я прекрасно понимаю, о чём ты думаешь. Кать, я уже говорил, что ни разу и пальцем её не тронул. Я не сумасшедший. Ну не больше, чем ты, во всяком случае...
Он насмешливо и многозначительно улыбнулся, и я покраснела.
– Кать, моя должность подразумевает не только идеальное физическое здоровье, но и психическое, и психологическое, понимаешь? С регулярными серьёзными проверками.
Я неожиданно для самой себя усмехнулась в ответ:
– Спасибо, что сказал, а то я с тобой уже в своём психологическом здоровье засомневалась что-то...
Андрей покачал головой, и вокруг глаз скользнули тёплые морщинки...
Мне хотелось закончить на этом разговор, но я не знала как. Хватит уже, и так слишком много... А сейчас, пока мы оба улыбнулись - самое время, наверное...
Андрей провёл ладонью по моим волосам, и я с готовностью подтолкнула голову под его руку.
– Ты другая, Кать...
– голос стал хриплым.
– Ты не боишься меня... А таких людей в моём окружении очень мало...
Я прикрыла глаза, наслаждаясь тем, как волосы скользят под его пальцами.
– Насколько мало?
Он снова усмехнулся.
– Хочешь знать, есть ли среди них длинноволосые любопытные сучки, провоцирующие и терпящие мой беспредел с такой преданностью, как ты? Нет, таких больше нет.
Грубый ответ... Но справедливый и искренний. На всякий случай уточнила:
– А какие есть?
Андрей рассмеялся:
– Никаких нет. Ты одна. У меня совсем мало близких людей... Как и у тебя.
Слишком похоже на признание... Теперь точно пора заканчивать разговор.
Ещё не время подталкивать его к тому, что всё в этой жизни рано или поздно заканчивается... Он просто не готов это понять. Или принять...
Я повернула голову и оставила пару поцелуев на запястье его
– Поехали куда-нибудь? Ну для клуба ты не одет...
– я многозначительно глянула на его любимую домашнюю одежду - серые спортивные штаны и распахнутую на груди рубашку.
– Но можно просто покататься...
Андрей грустно посмотрел мне в глаза. С тяжёлым вздохом и явным сожалением в голосе прошептал:
– Кать, уже почти утро. Мне выезжать на работу скоро... Не обижайся только...
Я усмехнулась и покачала головой. Вот в этом весь он - волноваться, что я могу расстроиться из-за всяких мелочей, но абсолютно не переживать по поводу того, что могу обидеться на что-то серьёзное...
Я вышла проводить его до лестницы - всё равно темно, и весь подъезд ещё спит. Крепкий поцелуй на прощание, пара пошло-нежных слов, обещания скучать... Я наконец скрылась за дверью, ощущая, как сходит с лица улыбка и гранитной плитой на плечи наваливается просто непомерная болезненная усталость...
Разговор с Людой остался в прошлом - потускнел, подзабылся, выгорели эмоции его восприятия. Зато многие слова Андрея крутились в голове роем неугомонный злых пчёл, обгоняя друг друга, перепрыгивая с места на место и надоедая монотонным однообразным жужжанием. Надо просто сосредоточиться и ухватить из этой информации действительно важные моменты...
Хотя, все его откровения на самом деле стали каким-то шоком для меня. У него правда есть оружие... Не удивлена, догадывалась же, но узнать наверняка стало новостью... О том, пользовался ли он им когда-нибудь или нет, думать не хотелось. И вообще развивать эту тему в голове желания не было.
Я зачем-то пришла в комнату сына... Села на край заправленной кровати и тихо вздохнула. Наверное, я бы тоже опасалась на месте Люды... Но с кем-нибудь другим, не с Андреем. В нём я почему-то уверена...
Вспомнился Женя и жизнь с ним... Его отношение к Артёму... Он действительно любит сына, готов обеспечивать его и поддерживать с ним дружеские отношения - для Жени это и есть отцовство. Наверное, это правильно... Наверное, только женщина может воспринимать своего ребёнка как часть себя. И Люда боится за своего сына...
Я никогда не разрывалась между Артёмом и своими мужчинами. Артём - неизменная составляющая моей жизни, и только моей. И я никогда не искала сыну отца, ибо он у него уже есть. Мне достаточно было того, чтобы Артёма принимали, уважали как человека, не лезли с воспитанием и держали определённую дистанцию. Но все они приходили и уходили, а как держать на расстоянии собственного мужа и родного отца ребёнка? Неужели Люда совсем не доверяет Андрею? Но он же сам сказал, что не давал ей повода...