Любовник богини
Шрифт:
Десятки тысяч разнообразнейших голосов то перебивали друг друга, то сливались в дивную мелодию, возносящуюся к Луне. Чудилось, так могут петь одни лишь небесные певцы, сыновья
Нараян сложил руки на груди, и мелодия стала утихать… а может быть, расстояние между лодками и островом, которое увеличивалось с каждым мгновением, глушило ее.
Меркло серебряное сияние, и вдруг Василий с изумлением заметил, что весь лунный свет как бы стекся с небес, собираясь в один луч пронзительной силы, который освещал теперь только Нараяна, оставляя весь остров в кромешной тьме.
Этот свет был так ярок, что фигура Нараяна чудилась отлитой из раскаленного серебра. Только мрачным синим блеском мерцало перо павлина: будто недреманное око… почему-то Василию показалось, что этот взор теперь будет преследовать его вечно, как голос павлина, который не утихая звучал в его голове: голос,
— Прощай, — послышался тихий шепот, — прощай…
С изумлением Василий понял, что это шепчут его губы.
Голова кружилась. Он схватил руку Вареньки, сжал ее, стиснул; их пальцы сплелись.
Она плакала, что-то беззвучно шепча, быстро, сердито смахивая слезы, застилавшие глаза и мешавшие смотреть, как медленно тают очертания фигуры Нараяна, сливаясь с лунным лучом… и через какое-то мгновение он освещал только прибрежный песок и окаменело устремленный ввысь тростник.
А потом луна над островом погасла, и лишь звезды светили на небесах, рассеивая вокруг свое бледное сияние, в котором весь мир казался зыбким, призрачным, невероятным… Весь мир, кроме крепко сплетенных рук и сердец, исполненных любви.
Март — май 1998 г.
Нижний Новгород